Император Николай II и заговор генералов - [108]

Несомненно, если “сознательные” буржуазно-интеллигентские группы были всецело на стороне единовластия думского комитета, то нейтральная интеллигентская обывательщина и весь третий элемент тяготел тогда к Совету депутатов. И представители их, не разбирая никаких прав и норм представительства, ломились в залу заседаний»… (Н. Суханов. «Записки о революции»). Но, несмотря на хвастливые замечания Суханова, все «они, и временные, и не временные, трусили отчаянно, и когда случайно около здания Думы послышались выстрелы, то … Керенский бросился к окну, вскочил на него и, высунув голову в форточку, прокричал осипшим, прерывающимся голосом: “Все по местам!.. Защищайте Государственную Думу! Слышите: это я вам говорю, Керенский… Керенский вам говорит… Защищайте вашу свободу, революцию, защищайте Государственную Думу! Все по местам!..” Но на дворе также была паника, все были заняты выстрелами. Никто, кажется, не слушал Керенского, или слышали очень немногие. Во всяком случае, никто не шел “по местам” и никто не знал их. А неприятель не показывался, никто не нападал, никто никого не пугал, кроме самых испугавшихся»… (Н. Суханов).

Всю эту революционную рвань с Сухановыми, Стекловыми, Керенскими, думскую рвань с Родзянко, Милюковым, Гучковым, Шульгиным и просто уличную рвань можно было уничтожить в два счета. Бубликов, «герой февраля», пишет: «достаточно было одной дисциплинированной дивизии с фронта, чтобы восстание было подавлено» (С. Ольденбург).

И только подавление бунта могло остановить развал, который тщательно подготовлялся всеми «прогрессивными» и «лучезарными» силами. Были ли верные войска, которые могли это сделать? Несомненно. И 3-й конный корпус графа Келлера, и гвардейская кавалерия, и л. – гв. Преображенский полк (настоящий, а не запасный батальон) под командой пол. Ознобишина, и 1-я гвардейская дивизия, которой было вначале приказано идти на усмирение в Петроград, все они исполнили бы свой долг». Но победить анархию мог только Государь во главе верных Ему войск, а не «ответственный кабинет» из думских деятелей, находившихся во власти Совета рабочих и солдатских депутатов» (С. Ольденбург).

Почему же армия не подавила бунта? Почему приказ Государя подавить беспорядки не был исполнен? Кто мог это сделать, кто должен был это сделать? Руководство армией и в первую очередь Алексеев, как фактический руководитель армии, как с гордостью об этом пишут все эти генералы, протопресвитеры, адмиралы, полковники, подполковники. Все эти господа выставляют какие-то чисто формальные стороны «невозможности» для Алексеева это сделать, приводят подробнейшие часы и минуты «циркулярных» «нециркулярных» и просто телеграмм и упускают из виду одну кардинальную сторону всего этого гнусного времени. Нравственную.

Я хочу сейчас коротко остановиться на Алексееве. В моем труде (Сергеевский и другие поставят его в кавычки. Пусть; Якобий, Позднышев реагировали на все статьи неизменных оппонентов, включая и почтенных, но совсем некомпетентных дам. Мне это все равно). Я уже приводил и биографию Алексеева и его деятельность, но сейчас, перед описанием самого трагического события последних пятидесяти лет, т. е. отречения Государя Императора (Его смерть, как и всей Царской Семьи, была неизбежным последствием этого акта), я хочу дать духовный облик генерал-адъютанта Михаила Васильевича Алексеева.

Происходя из скромной семьи, живя в провинции, Алексеев не воспитывался в тех консервативных традициях старых военных семей, где имя и правящего Императора, и всех бывших до Него считалось священным. Необыкновенно трудолюбивый и усидчивый, он добросовестно учил все, что ему полагалось. В академии прилежно зубрил тактику, стратегию, знал назубок Клаузевица, все походы Наполеона и все, что полагалось прилежному и добросовестному курсанту. Прекрасно знал все уставы, с их многочисленными параграфами. Всегда старался делать все сам, вплоть до мелочей. Был аккуратен до педантизма. Человеком был религиозным – часто ходил в церковь. Женился на «левой», как об этом пишут. Когда Алексеев был уже начальником штаба Государя, Анна Николаевна (жена Алексеева) приезжала к мужу только тогда, когда Государь уезжал из Ставки. Государь об этом даже спрашивал самого Алексеева. Скромность? Может быть, а может быть и нет. Дружил с Борисовым, человеком определенно левых убеждений. Борисов не раз говорил о «кухаркиных сынах», имея в виду Алексеева (Кондзеровский), а затем после отречения Государя о том, что Государь не сумел привязать к себе Алексеева, его выделить среди других. Сделай Он это, было бы все по-другому (Мордвинов). Алексеев переписывался с заведомым врагом Государя Гучковым, входил в «неофициальные» отношения со Львовым, знал о готовящемся заговоре против Государя, был в секретной переписке с Брусиловым, неохотно и «вяло» говорил о подавлении бунта в Петрограде, знал о состоянии Петроградского Гарнизона и не заменил их надежными частями, верил всяким сплетням и клевете о Государыне, говорил об этом с чинами Ставки (Шавельский, Кондзеровский), вместо того чтобы в корне пресечь все эти преступные разговоры, сам осмелился говорить об этом со своим Державным Вождем; Государя называл ребенком (Шавельский), во время приездов в Ставку Государыни «заболевал» и не являлся к столу, отказывался от генерал-адъютантства (скромность?) и старался не носить аксельбантов, в трагический момент приготовления к отъезду Государя в Царское осмелился задавать вопросы, явно оскорбительные для Государя (Воейков).