Император Николай II и евреи - [3]

После нескольких минут размышлений я сказал Н. Н. Казнакову: «Хорошо, я пока останусь во главе моей дивизии, и я беру на себя обязанность объявить войскам о произошедшем перевороте. Но я прошу вас пообещать, что не будете меня удерживать, когда я посчитаю нужным уехать и что поможете мне найти способ присоединиться к моему Государю».

Казнаков мне это обещал. Тогда я отправился в штаб моей дивизии, сперва приказав по телефону ближе к пяти утра собрать у меня в Станиславе всех командующих подразделениями.

Подполковник штаба Николай Захарович Неймирок ожидал меня с нетерпением. Этот талантливый, скромный, чрезвычайно храбрый офицер, уже трижды раненный, был моим начальником штаба. Для меня он был ценным и незабываемым адъютантом[2].

Я рассказал ему о последних событиях. В его глазах блестели слезы, и он прерывал мой рассказ словами: «Ваше превосходительство, что вы говорите? О, Боже!»

Затем мы прочитали манифесты и приказы. Чтение манифеста Императора взволновало нас до глубины души своим трогательным и возвышенным тоном. Зная Императора, я объявил, что этот манифест мог быть написан только Им. Мое объявление в дальнейшем нашло свое подтверждение.

Напротив, приказы высшего командования, сопровождавшие манифесты, меня разочаровали: ни один из генерал-адъютантов, подписавших их, не посчитал нужным вставить хотя бы одно слово о том, чей вензель они продолжали носить на своих эполетах. От этих документов создавалось впечатление, что подписавшие их легко приспособились к новому порядку и стремились выстроить правильную линию поведения.

Лично я считал долгом совести продиктовать подполковнику Неймироку нижеследующий приказ. Он был вызван чувством, похожим на то, когда отдаешь последний долг горячо любимому человеку.

Вот его содержание.

Приказ

по 19-й пехотной дивизии

4 марта 1917 года   № 60   Станислав

Доблестные солдаты 19-й пехотной дивизии!

В августе 1915 года, в самые тяжелые дни войны, когда в условиях нехватки припасов наши войска были принуждены отступать с боями, наш великий и обожаемый Государь мужественно возглавил Русскую Армию. Этим высоким примером он вдохнул в русского солдата новые силы для борьбы с дерзким врагом, и с той поры не только было остановлено его наступление, но, немного спустя, весной-летом 1916 года наши доблестные войска Юго-Западного фронта нанесли ему целый ряд жестоких поражений.

Сегодня наш Государь Николай Александрович снова показывает нам пример беспримерного самопожертвования для служения нашей дорогой Родине.

Видя беспорядки в Петрограде, вызванные перебоями в снабжении, и желая предоставить представителям народа в Думе возможность сосредоточить свои силы для достижения окончательной победы над врагом, Император принял решение, как вы узнаете из манифеста от 2 марта, который будет вам прочитан вашими доблестными офицерами, передать трон своему горячо любимому брату. Таким образом, Великий князь Михаил Александрович вступит на престол после того, как это будет одобрено всем русским народом посредством Учредительного собрания, с инициативой о проведении которого выступила Дума.

Во имя нашего Отечества, которое мы все беззаветно любим, наш горячо любимый Государь призывает всех верных сынов России выполнить свой священный долг, чтобы провести Империю по дороге победы, процветания и славы.

Доблестные солдаты! Отпечатаем в наших сердцах последний совет нашего великого и горячо любимого Государя Николая II!

Пусть наш мрачный враг немец увидит, как, несмотря на все трудности, Русская армия верно исполнила свой долг в отношении своего Государя и как, оставаясь подчиненной своим командирам и преданной преемнику нашего незабвенного Государя, она с еще большим рвением доведет разгром врага до полной победы.

Солдаты, помните, что любой беспорядок служит делу нашего противника – проклятого немца, уже долгое время пьющего русскую кровь. Последние дни вы сами слышали, как громкие «Ура!», выражая их радость, раздавались из их окопов, так как они полагают, что передача престола брату нашего Государя приведет к возникновению трудностей и ослабит нас.

Братья! Мы не должны стать рабами немцев. Сотни тысяч наших близких уже пали за освобождение России от немцев. Так исполним волю нашего дорогого Государя и будем бить проклятых немцев еще крепче и беспощаднее, чем до сих пор.

Зачитать данный приказ во всех ротах, батареях, сотнях, взводах и службах и доложить об исполнении.

Подписано: генерал дивизии Нечволодов.

В 5 ч. утра все командиры взводов собрались на богослужение в штабе. Это были люди, закаленные в боях, почти все – кавалеры ордена Святого Георгия IV степени.

То, что я им рассказал о последних событиях, произвело на них сильное впечатление. Поначалу они были подавлены и молчали. Но затем последовал взрыв возмущения. Вскоре в отношении генерала бригады А. П. Николаева[3], командира 73-го Крымского пехотного полка П. И. Тимонова[4] и командира 2-го дивизиона 19-й артиллерийской бригады П. Н. Карабанова мне пришлось выступать в той же роли, что и Н. Н. Казнакову в отношении меня несколькими часами ранее.

— Господа, — обратился я к ним, — мы должны подчиниться непостижимой воле Божией. Будем молить Его за Императора и помнить, что теперь нашим долгом является сохранение дисциплины и духа наших солдат до предстоящего наступления. Если исчезнет дисциплина, все будет проиграно – и война, и Россия.