Император Николай II и евреи - [23]

В то время еще действовало торговое соглашение между Россией и Соединенными Штатами, существовавшее с 1832 г., и президент Тафт считал необходимым дать понять евреям, что их требования о расторжении этого соглашения он считает непомерными. Евреи требовали, чтобы Соединенные Штаты денонсировали соглашение, которое существовало между двумя странами почти 80 лет и в течение действия которого Россия множество раз доказывала свою преданную дружбу.

Требования евреев к Уильяму Говарду Тафту сводились к следующим двум пунктам: расторжение соглашения с Россией и законодательно закрепленное право неограниченной иммиграции, в чем до последнего времени отказывал Конгресс.

Существенной частью еврейских притязаний было право еврейской иммиграции в Соединенные Штаты. При этом американских евреев совершенно не беспокоила суть наводнивших страну отбросов, пока не был положен конец этому еврейскому наплыву.

Наконец, президент Тафт, уступив настойчивой и упорной кампании, которую вели против него, и, видимо, потеряв на мгновение терпение, спросил, что от него хотят.

— Вашей встречи с советом вождей еврейского народа, — ответили ему. И 15 февраля 1911 г. Яков Шифф, Яков Фурт, Луис Маршалл, Адольф Краусс и судья Генри М. Голдфолдж прибыли в Белый дом.

Они были приглашены на завтрак с семьей президента, а затем их попросили пройти в библиотеку.

Поведение президента было мудрым и предусмотрительным. Естественно, у него не было ни малейшего шанса убедить своих гостей. Они пришли, чтобы «изложить» ему свое видение в заранее подготовленных речах, как некоторое время назад некоторые из них «излагали» свои взгляды некоему публицисту с Востока, пересыпая речь угрозами и стуча кулаком по столу. В такой встрече президенту пришлось бы уступить. Его благожелательность была бы раздавлена под их напором.

Но ничего подобного не произошло. В библиотеке президент взял бумагу и стал читать свои выводы.

Это сразу привело в оцепенение еврейских послов. Президент читал свои выводы. Он им излагал свои взгляды.

Мнение президента заслуживает, чтобы быть прочитанным, но оно слишком подробно для цитирования здесь. Он обратил внимание на право каждой страны самой определять, кто может, а кто не может в ней пребывать, а также привел различные мнения, высказанные министрами о соглашении с Россией. Эти мнения полностью противоречили той твердой и неизменной позиции, которую занимала Россия с момента заключения соглашения.

Затем президент разъяснил, что соглашение было своего рода священным, так как с момента его заключения прошло уже более полувека, граждане Соединенных Штатов вложили свои капиталы в русские предприятия, основываясь исключительно на вере в честность Соединенных Штатов и России в том, что касается соблюдения положений рассматриваемого соглашения. Он сказал им, что если бы речь шла о заключении нового соглашения, то это был совершенно иной вопрос – в этом случае он принял бы во внимание точку зрения евреев. Но, сказал он им, у нас есть и другие соглашения с другими странами, и толкование ими некоторых статей таких соглашений не всегда соответствует нашей точке зрения, однако мы продолжаем жить и работать, соблюдая эти соглашения. В частности, он указал им на договор с Италией об экстрадиции уголовных преступников. Он хотел также показать еврейским послам, что их требование содержит желание добиться совершенно неслыханной вещи; в действительности это было именно то, к чему они стремились.

После этого президент сообщил, что он готов был бы предпринять некоторые действия в требуемом направлении, если бы не опасался, что такие действия могут ухудшить положение евреев, уже проживающих в России. Если договор будет расторгнут, сказал он, существенно пострадают значительные американские интересы, и президент перечислил им ряд предприятий, принадлежащих христианам. Он объявил, что был бы рад видеть русских евреев, продолжающих прибывать в страну, но он добавил: “Чем больше их будет отправляться на Запад, тем мне будет приятнее”.

Он закончил просьбой еврейским послам подумать о тех трудностях, которые может причинить русским евреям расторжение соглашения, и завершил речь словами: “Это тот путь, по которому я пойду, господа. Это вывод, на котором я остановился”. Еврейская группа вынуждена была отступить.

Симон Вольф, исполнявший функции хранителя еврейских интересов в Вашингтоне, сказал президенту: “Прошу вас, г. Президент, не сообщать в прессе о ваших выводах”.

Но Яков Шифф прервал его дрожащим от гнева голосом: “Я хочу, чтобы это было напечатано. Я хочу, чтобы весь мир узнал о той позиции, которую занял президент”.

Тут началась дискуссия, в ходе которой президент проявил значительное хладнокровие и выдержку. В конце концов, после длительных бесполезных переговоров, зная, что его ожидают другие дела, он дал им прочесть письмо, которое получил от посла Америки в Петербурге г. Рокхилла. В этом письме г. Рокхилл подробно излагал мнение русского правительства о евреях, которое тысячекратно подтвердили произошедшие с тех пор события.

Тогда они снова обратились к своим разъяснениям и аргументам, но все напрасно. Президент выразил свое сожаление тем, что не видит возможности действовать по-другому. Он изучил вопрос со всех сторон, и у него сложилось четкое мнение.