Император и молот - [45]

Император поскреб испачканный кровью подбородок:

– Это звучит так, как будто численное превосходство за нами, а не…

– Тогда разбей мусульман в горных теснинах. Отомсти за смерть неистового Роланда. Как там поют менестрели в «Песне о Роланде»?

К общему удивлению, отозвался флегматичный Йонн:

– Они, франки то есть, поют: «Chrestiens unt dreit et paiens unt tort» – «Христиане праведны, а язычники лгут». Я слышал эту песню на рынке в Лойвене. Я из-за нее и вступил в Орден.

– «Христиане праведны, а язычники лгут». Вот все, что нужно знать в этой жизни. Но чтобы укрепить твою веру, я расскажу тебе еще одну историю. Когда посланники благословенного папы Григория прибыли в Англию, чтобы проповедовать Евангелие, мои соотечественники их не слушали, они предпочитали быть язычниками, в точности как нынешние еретики. И тогдашний архиепископ Павлиний совсем пал духом, готов был в своей слабости покинуть Англию и вернуться в Рим. Но тут апостол Петр, первый папа нашей Церкви, от которого получили свою власть все последующие папы, явился Павлинию во сне и безжалостно выпорол его веревкой с завязанными на ней узлами, а потом приказал архиепископу продолжать свое дело. А когда Павлиний проснулся, на его теле, там, где его стегал святой Петр, все еще были видны следы веревки. И Павлиний продолжил свой поход и победил. Так сделай это и ты, император! А в наказание за твое малодушие, хоть я и не твой исповедник, назначаю тебе такую епитимью: идти в первых рядах сражаться за Святую Церковь!

Император поднялся на ноги и поглядел на дьякона сверху вниз.

– А как насчет наказания для тебя, малыш? За то, что ты ударил избранного Богом?

Дьякон выдержал его взгляд:

– Я добуду тебе Грааль или умру.

Мощная ладонь сжала его плечо.

– Добудь мне Грааль, и тогда я дам вот какую клятву. Если я разобью неверных, то я сделаю тебя не архиепископом и даже не кардиналом, а самим папой Римским. У нас уже было слишком много итальяшек, которые никогда не покидали стен Рима. Нам нужен новый папа Григорий. Истинный наследник святого Петра.

– Но папский престол занят, – пролепетал Эркенберт, едва не лишившись дара речи от грандиозности внезапно открывшейся перед ним перспективы.

– Это можно будет устроить, – сказал Бруно. – Как уже не раз делали.

В лагере халифа, Наследника Пророка, разыгрывались другие драмы. Следуя обычаю, войсковые командиры в час заката собрались для рапорта, один за другим входя в установленный несколько часов назад огромный павильон – именно из-за его размеров и времени, необходимого на его установку и разборку, армия так медленно продвигалась на север полуострова. Командиры подходили к дивану халифа, останавливаясь перед знаменитым кожаным ковром, по бокам которого наготове стояли палачи с обнаженными скимитарами и намотанными на запястья шнурками для удушения. Рядом с халифом теперь неотлучно находился его любимый советник, юный Мухатьях. Генералы смотрели мимо него оловянным взором. Советы его были нелепы, предположения глупы. Рано или поздно халиф от него устанет. Генералы старались также не смотреть на занавеску позади дивана: согласно закону и обычаю женщины халифа не могли появляться на его официальных аудиенциях, но им исстари позволялось незаметно смотреть и слушать. Поговаривали, что женщины тоже пользуются благорасположением халифа и далеко завели повелителя по его нынешней дороге безрассудства. Но заявить об этом вслух никто бы не осмелился.

– Доложите мне о дезертирах, – резко сказал халиф. – Сколько еще тайных пожирателей свинины сбежало от вас сегодня? Сколько предателей долгие годы служили в армии и теперь покрывают ее бесчестьем?

Начальник конницы ответил:

– Несколько человек пытались сбежать, халиф. Мои всадники их догнали. Сейчас все они ждут твоего приговора. Ни один не ушел.

Далеко не все из сказанного было правдой. Генерал не имел ни малейшего представления, на сколько человек уменьшилась за этот день численность армии. Он знал только, что сбежавших было немало и многие из них принадлежали к его элитным кавалерийским частям. Но он не стал в этом признаваться, как поступил бы когда-то. Прежде всего он был уже третьим начальником конницы с того времени, как армия вышла из Кордовы, и смерть двух его предшественников отнюдь не была легкой. А во-вторых, раньше его мог бы выдать какой-нибудь честолюбивый подчиненный или соперник, как это произошло с начальником пехоты, но теперь всем генералам удалось договориться между собой: ведь конкуренты могли устранять друг друга слишком быстро, да и подчиненные уже не стремились выдвинуться.

Халиф повернулся к генералу передового отряда:

– Это правда?

Тот в ответ лишь поклонился. Халиф задумался. Что-то шло не так, он это чувствовал. Кто-то предает его. Но кто? Мухатьях нагнулся и зашептал халифу на ухо. Халиф кивнул.

– Относительно тех частей, которые приютили тайных пожирателей свинины, отступников от shahada. В бой они пойдут впереди всех. – Тон его стал более резким. – И не думайте, что я не знаю, кто они! Мои верные помощники всему ведут счет. Если мои приказы не будут выполняться, я выясню, кто продолжает укрывать предателей. У нас еще много колов. Пора сделать так, чтобы они не пустовали. И сегодня сажайте на них подальше отсюда! Вопли предателей беспокоят моих жен.