Император Цезарь Август. Армия. Война. Политика - [31]

Римское общественное мнение, напротив, смотрело на Друза и его старшего сына совсем по-иному; трагический смысл сходству Друза с македонским завоевателем придает не молодость римского «двойника» Александра, не блестящие достижения и популярность, а неожиданная смерть на вершине военного счастья и славы. Печальная участь Друза и его фамилии дала основание для горького замечания Тацита о том, что «недолговечны и несчастливы любимцы римского народа».[322]

Обосновывая решение Друза отказаться от форсирования Эльбы, Д. Тимпе полагает, что к прекращению похода римского командующего могли побудить позиция армии и мнение штаба: войска не хотели воевать на краю света, а военные специалисты считали продолжение кампании, непростительным легкомыслием.[323] Однако эта гипотеза не подтверждена вескими доказательствами, и думается, что не следует преувеличивать как степень самостоятельности Друза в его планах и действиях, так и его влияние на Августа.[324] В настоящее время следует решительно отказаться от устаревшего взгляда на политику первого принцепса, согласно которому Август отличался лишь осторожностью, медлительностью да осмотрительностью: как справедливо заметил П. Брант, человека, который в девятнадцать лет дерзнул включиться в борьбу за единоличную власть, а в тридцать два добился ее, можно упрекнуть в чем угодно, но только не в недостатке решительности и отваги.[325]

Император был не из тех людей, что легко поддаются чьему бы то ни было влиянию, и можно не сомневаться, что Друз должен был действовать в соответствии с планами Августа, а не наоборот. Косвенным, но, думается, надежным свидетельством тому являются ежегодные, по завершении каждой военной кампании, возвращения Друза в Рим, где Август, несомненно, принимал у него отчеты, снабжал инструкциями на предстоявший сезон.[326]

Об усиленном внимании, которое Август уделял германским войнам, свидетельствует и тот факт, что во время кампаний 10-9 гг. до н. э. он находился вблизи театра военных действий.[327] Наконец, отказ Друзу в титуле императора, несмотря на уже состоявшуюся аккламацию, тоже наглядно демонстрирует понимание принцепсом значения этой войны.[328]

***

Неожиданная смерть Друза явилась тяжелым ударом для Августа и потому, что она стала очередным потрясением для столь заботливо сооружавшейся и, казалось, обладавшей многократным запасом прочности династической конструкции, и из-за невозможности найти ему равноценную замену в командовании действовавшей на территории Германии армией. Но император вовсе не собирался отказываться от по-прежнему маячившей на горизонте глобальной цели. Правда, походы Друза показали, что единственного мощного рывка для достижения мирового господства оказалось недостаточно — до возобновления экспансии необходимо было закрепить римское господство между Рейном и Эльбой. В этом отношении смерть Друза была символична: она ознаменовала переход к новому этапу германской политики Рима, на котором блестящие импровизации в стиле Александра и Цезаря должны были уступить место планомерному освоению захваченной территории.

Глава 7 Крушение иллюзий

1. Тиберий в Германии (I)

После пышных похорон Друза на должность главнокомандующего римскими войсками в Германии был назначен его старший брат (Dio Cass. LV. 6. 5). Первые действия Тиберия на новозавоеванной территории показали, что, хотя цель римской политики не изменилась, методы ее достижения стали более гибкими. Локализована была и выполняемая задача — Август запретил своим полководцам переходить Эльбу, опасаясь, что в противном случае племена по обе стороны реки могут объединиться в борьбе против римлян (Strab. VII. 1. 4). Разумеется, запрет этот не мог не носить временного характера, и его следует отнести к периоду непосредственно после смерти Друза.[329] Находясь в Германии, Тиберий, кроме карательных экспедиций, предпринял переселение 40 тыс. германцев на левый берег Рейна.[330] За ходом дел в Германии внимательно наблюдал Август, находившийся в это время в Галлии.

Стремясь обезглавить то упорное сопротивление завоевателям, что неизменно оказывали зарейнские племена, римляне не брезговали и прямым вероломством. Так, когда устрашенные размахом новых военных приготовлений. Рима германцы направили к Августу послов для заключения мира, Август отказался вести переговоры, пока на них не будут представлены и сугамбры; когда же прибыли послы и от тех (а это были представители племенной верхушки), то они были схвачены и интернированы в разных городах на римской территории, после чего покончили с собой (Dio Cass. LV. 6. 2–3).

Многие детали военно-административной деятельности Тиберия в Германии неизвестны, но ясно, что она была достаточно эффективной: страна, казалось, надолго успокоилась, и Август счел ее покорение завершенным. Об этом убедительно свидетельствует целый ряд политических акций, предпринятых принцепсом: он сам и Тиберий были провозглашены императорами, Тиберию было дано разрешение отпраздновать триумф (он состоялся в январе? г. до н. э., после вступления Тиберия в должность консула), войска получили денежные награды, Август расширил территорию столицы и согласился на переименование месяца секстилия в свою честь.