Император Бубенцов, или Хромой змей - [57]
– Я и теперь ненавижу. Богатых-то.
– А кто жирует в «Парадизе»? На казённые, между прочим, средства. Чаевые швыряете, как подгулявший купчик.
– Это пиар. Поддержание образа.
– Прекратите этот наглый чёс! Мало вам официального дохода, чёрт вас дери? Вот уж поистине нет предела человечьей алчности!
– Дело не в алчности, Адольф, – примирительно сказал Бубенцов. – Не хватает денег. Катастрофически!
– Не хватает денег? Общая жалоба и нищего, и миллиардера. – Шлягер ухмыльнулся, полез в карман, вытащил пятитысячную купюру. – Вот вам, кстати, недостающая сумма.
– Так и это, выходит, твоя работа? – изумился Ерошка. – Ты, гад, всё подстроил?
– Пора заканчивать шпрех-клоунады! – сухо сказал Шлягер, снимая с руки часы, кладя их перед собою на стол. – Помните наши беседы? Так вот, рад вам сообщить. Освобождается должность главы Ордынского района…
– Ты мне про эту власть уши прозудел. Отвянь!
Надо признать, что подобные размолвки в последнее время случались между компаньонами довольно часто. Шлягер всё настойчивее заводил разговоры именно на эту тему, расписывая выгоды обладания властью.
– Если грамотно провести пиар-кампанию. При вашей-то популярности среди плебса… – Шлягер прищурился, разглядывая лицо Бубенцова. – Набить бы вам рыло хорошенько. Народ любит пострадавших. Образ невинной жертвы! Вроде собачки Муму… Эх, надо было всё-таки напустить на вас учителей.
– От добра добра не ищут.
Бубенцов отбивался, но не совсем уверенно. В глубине сердца чувствовал, что Шлягер прав. Слава, которая обрушилась на него в начале года, как будто не умалилась. Но всё чаще мучительно ощущал он, как потихонечку слабеет напор всенародного обожания. Это была ещё незаметная постороннему взгляду, но верная убыль. Эту убыль славы чутко подмечают все знаменитости, потому что она чрезвычайно больно ранит их самолюбие.
– Вы анекдот, – подтвердил его опасения Шлягер. – Но даже самый блестящий анекдот, увы, недолговечен.
– Презираю политику, – высокомерно заявил Бубенцов. – Власть отвратительна.
– Вы ещё скажите мне, что «власть должна быть сменяемой», – усмехнулся Шлягер. – Век назад мы бросили эту фразочку, и с тех пор бараны не устают повторять её как самый веский аргумент. В то время как даже идиоту понятно, что настоящая власть должна быть незыблемой!
Адольф говорил и при этом нетерпеливо поглядывал на часы, прислушивался, как будто с минуты на минуту ждал кого-то. И действительно – в дверь постучали. Шлягер сорвался с места.
– Точны, как поезда при Лазаре Кагановиче! – весело произнёс он, впуская посетителя. – Приветствую, уважаемый Ян Кузьмич! Давно поджидаем. Милости прошу!
Посетитель вступил в помещение. Вид его показался Бубенцову странным, подозрительным, немного даже потусторонним. Всё в нём было белое, распухшее, как у утопленника. Водянистые глаза выкатывались из-под набрякших век. Синеватые губы шевелились, влажно блестели. Искал глазами, куда бы присесть…
– Сюда, сюда, сюда… – суетился Шлягер, подпихивая гостя к кушетке. – Знакомьтесь, Ерофей Тимофеевич!
– Новое направление для нас, – шепнул он, проходя мимо Ерошки к своему столу. – Перспектива!
Ян Кузьмич присел на кушетку, поёрзал. Портфель установил на коленях, как бы прикрываясь. Толстые пальцы перебирали края портфеля. Бледно-розовая краска смущения заливала его лицо. Покашлял, не решаясь начать.
– Не стесняйтесь, – поощрил Шлягер, вставая, застёгивая белый халат. – Вы попали в надёжные руки.
Пухлый человек вскочил, пересел на другой край кушетки.
– Мы мальчишник планируем устроить, – начал и поперхнулся. Вытащил платок, прокашлялся, продолжил: – Ну и не мешало бы, так сказать, добавить немного перчику.
Оглянулся на дверь, поставил на пол портфель. Краска смущения ещё гуще залила его лоб и щёки.
– Кто заказчик скандала? – Бубенцов открыл реестр, занёс перо над расчерченной бумагой. – Частная корпорация? Банк? Госструктура?
– Состав смешанный, – уже спокойнее сказал Ян Кузьмич. – Нам нужно великое потрясение. До девяти баллов.
– Вы уверены? Вправду хотите девять баллов? – Шлягер вскинул голову. – «Девятый вал» Айвазовского видели?
Тут следует напомнить, что в коридоре перед входом в офис висел целый ряд картин, поясняющих своими сюжетами мощь скандалов. Размещены и сгруппированы они были Шлягером очень продуманно, по возрастающей. Галерея начиналась картиной Левитана «Над вечным покоем». Ноль баллов. За нею следовало полотно Угрюмова «Испытание силы Яна Усмаря». В середине галереи «Кулачный бой при Иоанне Васильевиче Грозном». «Девятый вал» размещался на девятом месте. Картина Семирадского «Гибель Содома» замыкала галерею, символизируя скандал в двенадцать баллов «по шкале Шлягера».
– Всё видел, – кивнул Ян Кузьмич. – Нужны великие потрясения. Они хотят привлечь внимание к проблеме. Круг избранный. Затрудняюсь подобрать выражение. В некотором роде… Ну, словом…
Ян Кузьмич замолчал, растопырил пальцы, вильнул неопределённо ладонью. Тяжко вздохнул, опуская глаза.
– Своеобразно относится к существам противоположного пола? – догадливо подсказал со своего места Шлягер и подмигнул Бубенцову. – Можете говорить без обиняков. Тайны наши сохраняются более сокровенно, нежели врачебные.
«Маленький стриженый человечек с помятым лицом, который, когда разговаривал, то от смущения расстегивал все пуговицы своего пиджака и опять их застегивал и потом начинал правой рукой щипать свой левый ус». Такими словами Антон Павлович Чехов в своем знаменитом рассказе Попрыгунья в образе доктора Коростелева изобразил внешность русского художника Алексея Степановича Степанова. Но зато как точно в этом рассказе показал он характер героя, его деликатность, скромность, мягкость и доброту... Именно таким замечательным характером обладал А.С.
Книга «Юрий Гагарин – человек-легенда» посвящена первому космонавту Земли. Юрий Гагарин не нуждается в представлении. 108 минут полёта в космосе навсегда изменили жизнь Гагарина. Лётчик истребительного авиационного полка в одночасье стал одним из самых знаменитых людей в мире. То, что такие люди принадлежат к нашей нации, вызывает чувство гордости за свое Отечество.Книга основана на документальных свидетельствах времен начала космической эры: это сообщения из мировой прессы, письма, отчеты, воспоминания современников – как тех, кто близко знал Гагарина, так и кто просто восхищался его удивительным подвигом.Для широкого круга читателей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта популярная энциклопедия расскажет вам, от кого произошли славяне и чем они отличались от соседних племен; во что они верили и чему поклонялись; какие искусства и ремесла были развиты у славян; как они вели хозяйство и совершали обряды; как было устроено общество славян.Эта энциклопедия построена по тематическому принципу и состоит из нескольких разделов: «Происхождение славян», «Религия славян», «Обычаи и обряды славян», «Хозяйство и быт славян» и др. В книге множество иллюстраций.
Путь русской науки в XIX — начале XX века отмечен многими открытиями и изобретениями. В это время в России работали такие знаменитые на весь мир ученые, как Д. И. Менделеев, И. П. Павлов, Н. И. Пирогов, К. А. Тимирязев и другие. Об их нелегкой судьбе и научном подвиге рассказывает эта книга.
Славяне чтили богов жизни и смерти, плодородия и небесных светил, огня, неба и войны; они верили, что духи живут повсюду, и приносили им кровавые и бескровные жертвы.К сожалению, славянская мифология зародилась в те времена, когда письменности еще не было, и никогда не была записана. Но кое-что удается восстановить по древним свидетельствам, устному народному творчеству, обрядам и народным верованиям.Славянская мифология всеобъемлюща – это не религия или эпос, это образ жизни. Она находит воплощение даже в быту – будь то обряды, ритуалы, культы или земледельческий календарь.
Жизнь в театре и после него — в заметках, притчах и стихах. С юмором и без оного, с лирикой и почти физикой, но без всякого сожаления!
От автора… В русской литературе уже были «Записки юного врача» и «Записки врача». Это – «Записки поюзанного врача», сумевшего пережить стадии карьеры «Ничего не знаю, ничего не умею» и «Все знаю, все умею» и дожившего-таки до стадии «Что-то знаю, что-то умею и что?»…
У Славика из пригородного лесхоза появляется щенок-найдёныш. Подросток всей душой отдаётся воспитанию Жульки, не подозревая, что в её жилах течёт кровь древнейших боевых псов. Беда, в которую попадает Славик, показывает, что Жулька унаследовала лучшие гены предков: рискуя жизнью, собака беззаветно бросается на защиту друга. Но будет ли Славик с прежней любовью относиться к своей спасительнице, видя, что после страшного боя Жулька стала инвалидом?
В России быть геем — уже само по себе приговор. Быть подростком-геем — значит стать объектом жесткой травли и, возможно, даже подвергнуть себя реальной опасности. А потому ты вынужден жить в постоянном страхе, прекрасно осознавая, что тебя ждет в случае разоблачения. Однако для каждого такого подростка рано или поздно наступает время, когда ему приходится быть смелым, чтобы отстоять свое право на существование…
История подростка Ромы, который ходит в обычную школу, живет, кажется, обычной жизнью: прогуливает уроки, забирает младшую сестренку из детского сада, влюбляется в новенькую одноклассницу… Однако у Ромы есть свои большие секреты, о которых никто не должен знать.
Эрик Стоун в 14 лет хладнокровно застрелил собственного отца. Но не стоит поспешно нарекать его монстром и психопатом, потому что у детей всегда есть причины для жестокости, даже если взрослые их не видят или не хотят видеть. У Эрика такая причина тоже была. Это история о «невидимых» детях — жертвах домашнего насилия. О детях, которые чаще всего молчат, потому что большинство из нас не желает слышать. Это история о разбитом детстве, осколки которого невозможно собрать, даже спустя много лет…