Иммунитет III - [6]

«Вот сейчас как скажет кто-нибудь «Снейп», так и погорю… да я же сквозь пол провалюсь», — подумала она, сердечко заколотилось… Но ничье имя пока не было произнесено, ее просто держали за запястья, стараясь нащупать пульс.

«Специалистки…» — фыркнула она про себя, но благоразумно промолчала.

Зато она придумала, что делать, и скрыла хитрую искорку под пушистыми ресницами. Она уже чувствовала, как частит ее сердечко. «Вот пусть так и останется», — подумала она, прочно закрепляя в воображении летящий силуэт в развевающейся мантии, и потупила глаза, мол, сдаюсь…

— Скажите, какая скромница, — прокомментировала Лаванда. — Теодор Нотт?

— Скажи еще «Грегори Гойл», — хихикнула Гермиона и подняла глаза. Вот еще, будет она смущаться всяких тут!

— Блейз Забини?

— Драко Малфой?

— Девочки, назовите еще старшекурсников, мы же все время кого-то из них в подземельях встречаем!

Самого старшего слизеринца, к счастью, никто так и не упомянул. К счастью, потому что, хоть образ таинственного (почему-то в последнее время она воспринимала его именно таким) профессора Гермиона и держала в голове, ее сердцебиение постепенно успокаивалось. Ну да, простая физиология: вызванная переживаниями тахикардия у здоровых людей долго не продолжается.

— Хитрюга ты, Грейнджер! — Патил выпустила ее запястье. — Пока не знаю, как ты ухитрилась это обойти…

— А может, профессор Снейп? — сделала-таки сенсационное предположение Браун.

Девчонки снова вцепились в ее запястья, но куда им — найти пульс заново оказалось ничуть не проще, чем в первый раз. А румянец… Он и так никуда не делся.

Гермиона довольно улыбнулась, потом ей стало весело, и тут ее осенило…

— Да конечно же! — она всплеснула руками, вырывая их из цепких пальцев Патил и Браун, и сделала большие глаза. — Вы что, не видите, какой он таинственный?

— Грейнджер, ты дура?

— Не больше, чем вы, — подмигнула она девчонкам, хихикнула и подняла вверх указательный палец, громко, провозглашая: — Снейп — вот мужчина моей мечты!

И снова хихикнула.

Дружный хохот был ей достойным и желанным ответом.

«Фух. Кажется, я молодец, — похвалила она сама себя. — Теперь хоть кричи на каждом углу, будут думать, что я прикалываюсь. Вот только не стоит больше расслабляться. Черт, спина вспотела…»

Так Гермиона поняла, что, кажется, все-таки влюбилась… Но что она знает про это? Надо почитать. И… не поделиться ли с Гарри?

Что-то ее останавливало… А еще возникла мысль написать мисс Скитер. Вот уж кто разбирается… во всем таком. Ведь называть имена совсем не обязательно, верно? Да и не соперница она ей, куда там. Девушка глубоко вздохнула, присела в угол гриффиндорской гостиной и быстро набросала несколько строк в еще совсем новом Протеевом блокноте. Тот нагрелся почти сразу — Гермиона даже не успела его в сумку засунуть.

***

Ей пришлось бежать по лестницам сломя голову — Скитер ответила, словно держала свой блокнот в руках. Собственно, так оно и было: журналистка перекладывала вещи перед тем, как отправиться из Хогсмида к себе домой. Но отбытие пришлось немного отложить, и вот две женские фигурки, уже едва различимые в сгущающихся сумерках, склонились друг к другу под прикрытием анфилады, которой заканчивалось западное крыло замка. Вокруг не было ни души, но Скитер на всякий случай наложила на них обеих купол тишины.

— Ну, здравствуй, дорогая, — поприветствовала ее Рита, весьма довольная недавно подслушанным разговором и признанием ее мужчины, а значит, готовая помогать, направлять и советовать юной девочке из самых благих побуждений.

— Здравствуйте! — запыхавшись, не сразу ответила Гермиона. — Вы так быстро!

— Была в Хогсмиде по делам, так что почему бы и не заглянуть в любимую школу, — на голубом глазу соврала Рита и тут же перешла к делу. — Ну, и какие у нас сложности?

Гермиона немного замялась от ее делового тона, но был уже довольно поздний вечер, и если она не хочет попасться после отбоя, надо решаться.

— Мне нужен совет… чисто женский, ну понимаете… Мне нравится один мальчик.

Гермиона мысленно хихикнула. Но не говорить ведь… В конце концов, это же, наверное, пройдет. Главное, чтобы пока никто не узнал о ее тайне. А лучше и вообще никто и никогда не узнал!

— Гарри? — спросила Рита и тут же исправилась. — Впрочем, это не мое дело. Можешь не говорить, но если имя имеет отношение к твоей проблеме, то придется. Так в чем дело? Он на тебя не смотрит?

— Он с другого факультета, и да, не имя главное, — помотала головой Гермиона. — Мне очень не хочется, чтобы хоть кто-то об этом узнал. А девочки… они кое-что заметили и теперь, боюсь, не отвяжутся. Что мне делать?

После краткого рассказа о том, что случилось, Рита прониклась.

— Значит, это слизеринец… И не Малфой. Наверное, кто-то постарше?

Гермиона покраснела.

— Тогда попробуй «прикрытие», — улыбнулась Рита. — Вот кто у вас на курсе самый тормо… кому вообще не до девочек? К кому можно «испытывать чувства», но кто точно не ответит?

— Наверное, Гарри? Ну… мне так кажется. Только…

— Только что?

— Мне почему-то не хочется говорить с ним об этом, хоть я и собиралась.

— Говорить ничего и не нужно. Нет, Гарри не подходит. А что до девочек, мне кажется, ты ему нравишься.