Иммануил Кант. Критика чистого разума. Критика практического разума. Критика способности суждения (сборник) - [121]

Впрочем, и по отношению к приятному находят, что в суждении о нем может быть согласие между людьми. И в этом отношении за одними признают вкус, а у других его отрицают, и не в качестве какого-либо органического чувства, а в качестве способности судить о приятном. Так, о том, кто умеет занимать своих гостей (дать удовольствие для всех внешних чувств) так, что это нравится всем, говорят: он имеет вкус. Но здесь всеобщность берется только сравнительно: это только общие (generale) (каковы все эмпирические), а не универсальные (universale) правила, а именно на последнее и рассчитывают суждения вкуса о прекрасном или высказывают претензию на это. Это суждение имеет значение только по отношению к общительности, поскольку она основывается на эмпирических правилах. По отношению к доброму суждения имеют справедливое притязание на значимость для каждого, но доброе представляется здесь как объект всеобщего наслаждения только через понятие, чего не бывает ни при приятном, ни при прекрасном.

§ 8. Всеобщность наслаждения в суждении вкуса представляется только как субъективная

Это своеобразное определение той всеобщности эстетического суждения, какая дается в суждении вкуса, представляет из себя нечто замечательное, хотя и не для логиков, а для трансцендентальных философов. От последних оно требует немало усилий, чтобы открыть происхождение этой всеобщности, но зато оно открывает им такое свойство нашей познавательной способности, которое без этого оставалось бы для них неизвестным.

Прежде всего, надо вполне убедиться в том, что через суждение вкуса (о прекрасном) наслаждение данным предметом требуется от каждого, хотя само оно и не основывается на понятии (тогда оно было бы суждением о добром), и в том, что это притязание на всеобщую значимость настолько существенно присуще суждению, через которое мы что-либо признаем прекрасным, что без мысли об этом никому не придет и в голову пользоваться этим выражением. Все, что нравится нам без понятия, причисляется к приятному, по отношению к которому каждый имеет свой собственный вкус, и тогда никто не предполагает в другом согласия с суждением своего вкуса, что всегда бывает в эстетическом суждении о красоте. Первый я могу назвать вкусом внешних чувств, второй – вкусом рефлексии, поскольку первый касается только частных суждений, а второй – мнимо всеобщих (общественных), и поскольку оба касаются эстетических (не практических) суждений о предмете, только со стороны его отношения в представлении к чувству удовольствия и неудовольствия. Все-таки странно то, что – если в области чувственного вкуса не только опыт свидетельствует, что суждение об удовольствии или неудовольствии от чего бы то ни было здесь не имеет всеобщего значения, но каждый сам собой по скромности так и полагает, что здесь нельзя и требовать согласия других (хотя в действительности очень часто бывает очень широкое согласие с такими суждениями), – вкус рефлексии, который, как учит опыт, тоже довольно часто в своих притязаниях на всеобщую значимость своего суждения (о прекрасном) для каждого встречает отпор, тем не менее может находить возможным (что он и действительно делает) представлять суждения, которые могли бы требовать этого согласия вообще. И на самом деле каждый предполагает это согласие для своего суждения вкуса. Те, которые высказывают такое суждение, не спорят о возможности такого притязания и только не могут сойтись в частных случаях по поводу правильного применения этой способности.

Здесь прежде всего надо заметить, что всеобщность, которая основывается не на понятии об объектах (хотя бы только эмпирических), есть не логическая, а эстетическая, то есть она не заключает в себе объективного количества суждения, а только субъективное. Для нее я пользуюсь выражением общезначимость, которое отмечает значимость не отношения представления к познавательной способности, но значимость отношения его к чувству удовольствия и неудовольствия для каждого субъекта. (Можно пользоваться этим выражением и для логического количества суждения, если только к этому присоединяется объективная общезначимость, – в отличие от только субъективной, которая всегда бывает эстетической.)

А объективно общезначимое суждение всегда бывает таковым и субъективно, то есть если суждение имеет значение для всего, что заключается под данным понятием, то оно имеет значение и для каждого, который представляет себе предмет через это понятие. Но от субъективной общезначимости, то есть эстетической, которая не основывается ни на каком понятии, нельзя заключать к логической, ибо этот вид суждений не имеет отношения к объекту. Именно поэтому и эстетическая всеобщность, которая придается суждению, должна быть особого рода, ибо предикат красоты она соединяет не с понятием об объекте, рассматриваемом в его полной логической сфере, и все-таки распространяется на всю сферу того, кто высказывает суждение.

По отношению к логическому количеству все суждения вкуса суть суждения единичные. Так как здесь я должен ставить предмет непосредственно на моем чувстве удовольствия и неудовольствия, но не через понятие, то эти суждения не могут иметь количества объективно общезначимых суждений, хотя, если единичное представление об объекте суждения вкуса по условиям, которые определяют последнее путем сравнения, превратится в понятие, из него может возникнуть логически-всеобщее суждение. Например, посредством суждения вкуса я объявляю прекрасной розу, которую я вижу. Но то суждение, которое возникает из многих единичных суждений: розы вообще прекрасны, – теперь высказывается уже не только как эстетическое, но и как логическое, основанное на эстетическом. А суждение: роза (в моем личном опыте) приятна, – хотя и эстетическое единичное суждение, но не суждение вкуса, а суждение внешних чувств. Оно отличается от первого именно тем, что суждение вкуса приносит с собой