Имеющие Право - [60]

Единственная спящая в этой комнате фигура лежала на диване под пледом, свернувшись в клубочек. Возникало ощущение, что она хотела накрыться с головой, чтобы отгородиться от всех, но в углу горел камин — не электрическая имитация, а самый настоящий, и искры, шипя, время от времени падали на решетку. Поэтому в комнате было жарко, и Лафти, например, щеголял в ярко-красной майке, гордо демонстрируя выпуклые мускулы.

— Ты еще не утомилась спать, Эстер Ливингстон? — сказал он наконец, вдоволь назевавшись. — По самым скромным подсчетам, прошло уже часов пятнадцать.

— Оставь ее в покое, — Вэл резко отвернулся от окна и подошел к столу, на котором весело булькал большой кофейник. Кофе в него насыпали уже столько раз, что когда Вэл поднес ко рту очередную чашку, осадок от перемолотых зерен заскрипел у него на зубах. Эстер даже не пошевелилась, и Лафти с видом мученика закатил глаза к потолку.

— Напрасно я, несчастный, надеялся, что в ней проснутся хоть какие-то зачатки интеллекта, и она придет нам на помощь в тяжелых умственных упражнениях. Ведь из сил выбиваемся, а никакого разумного совета или напутствия!

— Еще бы ты не выбивался из сил, когда речь идет об умственной работе, — невнятно пробурчала Эстер, неохотно поворачиваясь. — А если хочешь совета — от вашей затеи за версту тянет безнадежностью.

Она села, столкнув измятый плед и обхватив руками колени. Очень бледная, волосы торчат в разные стороны — Вэл все никак не мог привыкнуть к тому, что они теперь черные с каким-то фиолетовым отливом — под глазами темные тени от размазанной краски с ресниц. Никакой смены выражений на лице, не то что прежде, когда насмешка, радость, гнев, грустная печаль и вновь издевка с лукавством набегали друг на друга каждую секунду, заставляя вспыхивать глаза. Она не просто казалась смертельно усталой — она таковой и была.

— Очень, очень доброе напутствие людям, проведшим в праведных трудах весь вечер и ночь подряд! — Лафти не унимался. Было видно, что постоянно идущий на экране поиск не отнимает его внимания полностью, и он вполне способен увлеченно продолжать перебранку. — Вы слышали, господин писатель, как нас оценивают?

— Да. я уже довольно м-м-много нашел, — совершенно невпопад заявил Корви. — По крайней мере, совершенно п-п-понятно, куда двигаться дальше. Вэл, будьте так любезны, п-п-принесите еще один архив — он там в коробках в углу.

— Вы уверены, что это все, что осталось от Института Бессмертия?

— Конечно нет, это лишь то, что хранилось у м-м-меня. Но мы ведь н-н-никогда как следует его не изучали. Тайна Б-б-бессмертия была нам не нужна, а д-д-договор соблюдался неукоснительно.

— А теперь вы готовы бросить вызов Великим Бессмертным?

— Мы все уже б-б-бросили, — спокойно сказал Корви, вновь наклоняясь над дисками. — Если за Матрицей П-п-права начинается охота, если есть риск, что ей кто-то з-з-завладеет полностью и она не б-б-будет передаваться, как прежде, п-п-пусть лучше она будет полностью уничтожена.

— О нет, бедный и усталый Лафти никаких вызовов не бросал! — поспешно отреагировал тот, не отрываясь от экрана. — Он вообще никому не мешает и не совершает ничего предосудительного!

— В самом деле? — во взгляде Эстер наконец начала проявляться язвительность, но заметно потухшая. — А что в таком случае ты здесь делаешь?

— Слежу, чтобы вас никто не обидел, — снисходительно заявил Лафти. — Например. те милые ребята, что сторожат у дверей. Вы трое ведь совершенно не способны за себя постоять.

Вэл торопливо глотнул остывшего кофе, не чувствуя вкуса, но надеясь, что сон, окутывающий голову, на время отступит подальше:

— Неужели это был единственный выход — связываться с Непокорными? Допустим, сейчас мы в относительной безопасности на их северном кордоне, но вы прекрасно знаете их цели и методы. У меня они большого доверия не вызывают.

— И неудивительно, — Лафти широко и ехидно усмехнулся, — после того как вы сами однажды настучали по физиономии паре их лучших бойцов. Очень гуманный метод. — он с притворным испугом покосился в сторону Эстер и прикрылся руками, — умоляю только, не кидай в меня чем-нибудь совсем тяжелым, о разгневанная дева, пощади!

Но Эстер даже не шелохнулась — она по-прежнему сидела, обняв колени и задумчиво глядя в одну точку перед собой. Вэлу невольно захотелось протянуть руку и дотронуться пальцами до ее лба — ему вдруг показалось, что у нее озноб.

— Тебе плохо? — спросил он, впервые за долгое время обращаясь к ней прямо, прежним голосом, а не глухо и отвернувшись в сторону, и в его тоне билась тревога.

— Да, — сказала она спокойно. В ее глазах никого не было красивее стоящего перед ней мужчины, пусть даже с покрасневшими до недосыпания веками, отчего они казались еще тяжелее. Она наизусть знала его длинный профиль, над которым сам он часто посмеивался, печальный изгиб рта, вертикальную складку между тонких темных бровей, Эстер прекрасно помнила, когда она почти совсем разглаживается, а когда проявляется четче. — Поскольку господин Корви сейчас напряженно разгадывает, как найти Матрицу Права, я делаю простейший вывод, что тебе она неизвестна.