Иметь королеву - [10]

Последним из посылки Владимир достал металлоискатель. Импортный, компактный, реагирующий как на цветные, так и на черные металлы, он обошелся Владимиру в половину суммы, вырученной от продажи гаража. Металлоискатель был им неоднократно испытан. Он исправно указывал местоположение закопанной в метре от поверхности монеты образца 1961 года и не захлебывался при приближении к ребристой чугунине батареи отопления. «Умеют ведь делать, мерзавцы, — еще раз восхитился Владимир, с любовью оглаживая изящную коробочку. — Ну неужели бы мы так не смогли?»

Он до сих пор болезненно воспринимал развал небольшого заводика на окраине города, своего цеха, выпускавшего точнейшие электронные приборы, которые вдруг оказались никому не нужны. Свое мнение о происходящем в стране Владимир составил давно. Сначала, как и многие, затаив дыхание, будто концерт популярного исполнителя, смотрел выступление М. С. Горбачева. После жующего сопли престарелого Брежнева, холодного и опасного, как змея, Андропова и никакого Черненко от него ждали чуда. Потом он негодовал и возмущался «вождем всех народов» тов. Сталиным, изничтожившим цвет армии и интеллигенции. Потом кивал и соглашался с «хорошим парнем» Ельциным, поделившим Союз с другими такими же хорошими парнями. А потом ему надоело. Он рассудил, что если бы у него было две жизни, то, может, одну он потратил бы на этот маскарад — партии, лозунги, политические течения, голосования. Но поскольку жизнь одна, то не стоит расходовать драгоценные дни на чижиков на экране телевизора. Обещание о встрече Ларисы Саготиной гораздо дороже обещаний всех политиков СНГ. Тем более что свое слово Лариса, в отличие от всех остальных, держала всегда. И еще он понял, столкнувшись с безденежьем, очень четко — никому до таких, как он, дела нет. Внуки, а скорее всего, правнуки, может, и будут жить процветая и нежась в лучах изобилия. Но большинство из среднего и особенно старшего поколения безжалостно отданы на заклание во имя будущего, которое, как дорога Санкт-Петербург — Москва, будет вымощена жизнями, судьбами и надеждами миллионов россиян. Поняв это, он решил использовать шанс, который давала ему судьба. Владимир сложил вещи из посылки в дорожную сумку. И вовремя. В дверь постучали. Он был почти уверен в том, кого увидит за дверью.

— Здравствуй, Володя! Гостей принимаешь?

— Тебя — и днем и ночью, — сказал Владимир, улыбаясь.

В общем, все между ними было ясно, не маленькие. Приятная молодая женщина и зрелый мужчина захотели небольшого приключения, без которых жизнь скучна и неинтересна. Кто поймет — не осудит.

— А у тебя уютно, — сказала, пройдя в номер, Лина.

— Очень. В детстве я любил надевать дедушкину фуфайку, залезать в картонную коробку из-под телевизора и спать там. Этот номер напоминает мне коробку. Тех же размеров. Может, даже поменьше.

— В тесноте, да не в обиде, — сказала Лина. — Где мне можно присесть?

Стул был один. Владимир усадил Лину на кровать, сам присел рядом, и они начали волнующую игру-прелюдию, без которой секс превращался в просто «трах».

— Прелестная женщина Лина однажды решила стать вулканологом. Почему?

— Люблю горы. Не просто каменные обломки, покрытые снегом, а красивые горы. А что может быть красивее вулкана?

— Ты права. На Камчатке тебе понравится. Величественнее Калчевской нет ничего. Та же Фудзи, только выше в два раза.

— Я почти уверена, что Камчатку не забуду очень долго.

— Здесь такие прозрачные реки, что их можно обнаружить с вертолета только по бликам от солнечных лучей. А поля цветущего шеломайника! В их аромате можно купаться, как в море!

— Обожаю цветы!

— Я приколю тебе цветы вот сюда.

Владимир коснулся пальцами ее отливающих медью волос.

— Терновый венец для грешной Магдалины?

— Венок из роз для прекрасной Лины.

Они складывали из слов, взглядов, прикосновений костер, который вот-вот должен был вспыхнуть.

— Ты умеешь нравиться, Володя.

— Только той, которая нравится мне.

Он протянул руку, наклонился, чтобы поставить на стол пустой бокал с шампанским, и их глаза оказались напротив друг друга. Лина чуть приподняла подбородок и приоткрытыми жаркими губами прижалась к его рту. Костер вспыхнул.

Кровать в номере была рассчитана на одного не очень толстого человека. Владимир, закрыв глаза, лежал на спине, а Лина на боку. Прижавшись к нему теплым животом и грудью, она нежно трепала губами мочку уха, и Владимир временами сладко поеживался от щекотки.

— Ты такой нежный, — прошептала Лина, — это такая редкость в наше время.

— А мне кажется, женщины любят сильных и грубых. Повелителей, в общем.

— Мужчины уже по своему призванию — повелители. А грубых любят не женщины, а самки.

— Тебе было хорошо со мной? — чуть смущенно спросил Владимир.

— Конечно, милый. Разве ты не понял? Очень хорошо. Ты славный.

— А ты знаешь кто?

— Кто?

— Ты мед.

— Такая прилипучая?

— Такая сладкая.

Он провел ладонью по ее изогнутому бедру. Везет же! Лариса, Лина… Что они в нем нашли? Может, он и в самом деле — что-то!

Владимира повело в сон. Глаза слипались. Сказывались семь часов разницы во времени.

— Отдохни, милый, — сказала Лина, — ты устал.