Имена льда - [21]

— Зачем?

— Что — зачем?

— Ты хотел покончить с собой?

Виктор кивнул.

— Два раза потому, что думал, что я опасен. На начальных этапах интеграции. Один… Трудно существовать, когда твердо знаешь, что тебя на самом деле нет, приятель.

Дэн привалившись плечом к валуну, беспокойно осматривал вересковую пустошь. Она была знакомой. До мельчайшей трещинки в валуне.

— А кто пытался тебя убить? — спросил он.

— Коллеги из Космического, — ответил Виктор. — Они считают, что я вирус. И ликвидируют почем зря, где только могут.

— Не получается?

— Как видишь. Я очень быстро размножаюсь. Собственно, в некотором смысле я теперь нахожусь одновременно во всех или почти всех узлах Сети.

— То есть тебя никак нельзя ликвидировать?

— Можно. На четвертой планете системы бета Столовой горы. Наверное. Во всяком случае, физически я там.

Дэн вздохнул. Ему было совершенно неясно. К тому же он пришел не за объяснениями. С их первой встречи прошло две недели. Которые Дэн не мог работать. Потому что стоило ему запустить программу дизайна, с каким бы миром он не работал, программа начинала глючить, ландшафт плыл и вскоре Дэн оказывался в полузнакомом месте в компании Виктора Крамских. Независимо от того, работал он с реальным ландшафтом или виртуальным.

— Почему ты мешаешь мне работать? — уже в который раз спросил он, не слишком рассчитывая на ответ.

— Я ждал, что ты принесешь сигареты, — ответил Виктор. — У моего репликатора заблокирована эта функция. Намертво. Что я только с ним не делал… Может, просто мой макроорганизм не переносит табачного дыма.

Он засмеялся.

— Теперь, когда я принес тебе сигареты, ты от меня отстанешь? — с надеждой спросил Дэн.

Виктор покосился на него.

— Все-таки люди — чертовски ограниченные существа, — пробормотал он. — Рядом с тобой сидит макроорганизм размером с Юпитер. Вернее, моя интегральная часть размером с Юпитер. А весь организм охватывает тысячи миров. И все, что ты хочешь — чтобы он от тебя отстал.

— Я предпочитаю думать, что ты просто чокнутый межпланетчик, который каким-то образом перехватил управление наносетью, — проворчал Дэн.

— На самом деле меня это не удивляет, — сказал Виктор. — На Земле предпочитают не верить в пришельцев. Думаю, в них не поверили бы даже если бы они вломились на орбиту на огромных космических корытах и всем дали потрогать свои зеленые бугристые шкуры. В этом неверии было бы даже больше логики, чем в твоем неверии. Я-то пришел в Информационную сеть Земли в точности как ваши земные космонавты — в качестве информации, которая воплощается в форме жизни, аналогичной земной. Виктор Крамских и Земля — пространственно-временное воплощение моего макроорганизма в этом галактическом сегменте. Помимо них ты бы мог сказать, что я не существую.

Дэн запрокинув голову смотрел в синее осеннее небо. Он никогда не задумывался о космических путешествиях. Но сейчас почему-то испытал острую жалость, что все пошло не так, как показывали старые добрые фильмы о спасителях галактики. Что нет космических ракет, героев с квадратными подбородками и их преданных длинноногих подруг. А есть почти бесплотные безликие архивы, которые распаковываются на чужих планетах во что-то нечеловеческое, малоаппетитное, но все равно ограниченное принципом «картины мира» — уже не люди, еще не инопланетяне. Он неприязненно покосился на Виктора. Тот мял в кулаке пачку сигарет. Совсем по-человечески.

— Что будет дальше? — спросил Дэн. — Ты проглотишь нас всех, превратишь в свои сингулярности?

— Я мог бы сказать, что это вы проглотили меня со всеми моими сингулярностями, — ответил Виктор.

— Твои прочие сингулярности — инопланетяне?

— Упрощенно — да. Я ядро сети, объединяющей сотни тысяч миров.

— Как ты ее используешь?

— Живу.

— Просто живешь?

— Ну, с точки зрения человеческой сингулярности, это выглядит довольно непросто — потому что я живу сразу сотнями тысяч жизней всех моих сингулярностей и их миров.

— Но ты, лично ты, а не сборище сингулярностей?

— Лично я Виктор Крамских, — ответил Виктор. — Я только что убедился, что бросил курить. И лично я советую тебе подсказать своему боссу — тому, что от покойничков — идти прямо в Космическое бюро и угрожать судом.

— За что?

— Один из одиннадцати раз, когда они меня ликвидировали, был там. Они не сумели это сделать красиво — и угробили весь мир, в котором я находился, целиком.

— Мила, — пробормотал Дэн.

— Что?

— Это был мир Милы Кунц.

— Девочка лет шести и плюшевый заяц? — спросил Виктор.

— Да. Его зовут Плит.

— Да, я с ними знаком. С девочкой, Зайцем и Жирафом.

Дэн кивнул.

— Тот выход, которым я воспользовался первый раз после встречи с тобой, был ее домом, — сказал он.

— Мы соседи, — ответил Виктор. — Мы играем по вечерам в лото и домино. Иногда Жираф со мной гуляет. Когда девчонка подрастет, научу ее играть в шахматы. У нее, кажется, неплохая голова.

— Она не подрастет, — сказал Дэн. — Она умерла много лет назад.

— А, вот в чем дело, — протянул Виктор. — Значит, не вырастет… Ну, значит всегда будет такой маленькой и смешливой пигалицей. Не так уж плохо.

— Она не смешливая.

— Сейчас, во всяком случае, она хохочет, как от щекотки. Вернее, как раз от щекотки и хохочет — Жираф лижет ей пятки.