Имаго - [5]

В безмолвии Лиллиан слышала свой пульс; шумное, сбивчивое дыхание, но до ее ушей не доносились: четкая, слаженная возня с ракетными установками; отрывистые команды штаба, гремевшие по внутренней связи; молчаливое отчаяние, с которым солдаты ждали начала атаки. Стук мотора в ее груди, казалось, заглушал Вселенную…

В какой-то момент Лиллиан почувствовала, как из кожи проступили холодные капли и, сливаясь в тонкие струйки, устремлялись к пояснице. Вдруг в Лиллиан вспыхнуло единственно верное, не поддающееся контролю желание, — идти строго на северо-восток. Неумолимое течение подхватывало Лиллиан и повелевало покинуть дом, город. Эта женщина даже не представляла, что оно уносило не только ее…

Одни за другими распахивались ворота бункеров, и на пустые улицы высыпала обезумевшая толпа. В едином порыве, движимые одной великой силой, люди, позабыв обо всем на свете, шагали в направлении центра города.

Душный воздух был наполнен голосами, запахами взмокших тел и раскаленного асфальта. Все слились в одно: военные и гражданские, мужчины и женщины, взрослые и дети.

Множество копий металлического цилиндра, которые вскоре окрестили "сигарами", будто огромные серые бревна на водной глади, зависли над городом. По всему пространству, попадающему в поле зрения, были расставлены эти странные механизмы, — шахматные фигуры на небесной доске.

Меньше, чем через час, все главные площади города наводнили люди, прибывшие из ближайших бункеров. Те, чье путешествие завершилось, терпеливо ожидали дальнейших событий. Несколько площадей в скором времени оказались переполненными до отказа. В то время, пока толпа шествовала по улицам, в направлении, ведомом только ей, "сигара", повисшая в воздухе над заполненной площадью, вспыхнув ярким белым светом, очертила круг, заключивший в себя всех, находившихся в радиусе двух километров. Люди в нем стояли неподвижно и безразличными глазами смотрели сквозь пространство перед собой…

…Сквозь реальность.

Вторая вспышка — и площадь опустела. И только черные, обуглившиеся трупы людей рассыпались под натиском весеннего ветерка. Постепенно и неизбежно, площадь за площадью, тысяча за тысячей, человечество уступало место под солнцем, право на жизнь. Это происходило повсеместно: все меньше людей, все больше выжженной пыли.

Лиллиан отчаянно пыталась освободиться. Решительно, и бездумно она трясла наручниками, стараясь снять их с затекшей руки. Но, вместо того, чтобы отпустить несчастную, те, наоборот, усиливали свою хватку, и вскоре стальные браслеты впились в хрупкие запястья Лиллиан. Потекла кровь.

Не издав ни единого звука, с каким-то оледенением в серых глазах, не чувствуя боли Лиллиан впилась зубами в закованную руку.

В то место, откуда хлынула горячая алая жидкость…

Дверь была заперта снаружи. Сайрус понял это после нескольких безуспешных попыток открыть ее при помощи кода. Тогда он включил видеофон.

— Мистер Моос, начальник разведки!

Ничего не изменилось. Вместо голоса начальника разведки в динамиках закапали прерывистые "тире" ожидания. Сайрус снова и снова давал команды видеофону, но на связь никто не выходил. Тогда он нажал на "тревожную кнопку".

Ни через минуту, ни через пять никто не ответил. Сайрус бросился к двери. Он кричал, чтобы ее открыли; тарабанил по ней кулаками, пинал; швырнув в стену, разбил в щепки стул.

Тщетно.

Этого не слышал никто.

Потому что, к сожалению или к счастью, Сайрус оказался единственным "узником" бомбоубежища.

Сидя на полу, прислонившись спиной к непокорной двери, Сайрус думал о том, что могло произойти снаружи. Что могло случиться. Что происходит.

Впервые за много лет он вспомнил детство. Счастливые дни, которые никогда не оживут, теперь, возможно, даже в памяти.

Впервые за много лет он подумал о Боге, который не был для него ни судьей, ни держателем мира.

— Кто ты? — прошептали губы, и Сайрус почувствовал, как из кожи проступили капельки пота…

Солнце бесцеремонно ворвалось в комнату, и Кира, разбуженная его лучами, поморщилась.

— Мама, — взмолилась она, — мне же к третьей паре!

— Хочу, чтобы ты позавтракала со всеми, — сказала Маргарет с улыбкой, — у тебя двадцать минут.

Она поцеловала дочь в щеку и ушла.

Кира завернулась с головой в одеяло.

Но сон улетучился безвозвратно.

— Выспалась, называется! — буркнула Кира, запрыгивая в тапочки.

Редкий момент — вся семья в сборе.

— Доброе утро, дочка! — поприветствовал ее отец.

— Салют, — небрежно бросила Кира и рухнула на стул.

Пятиклассник-братишка уплетал тосты с джемом. Кира потянулась за фруктами.

Новый день девушка предпочитала начинать с апельсинов.

Этот не был исключением.

— И кто это интересно опять разрядил мой плеер? — покосилась Кира на брата. Тот сделал безучастное выражение лица и лишь пожал плечами.

— Ден, у тебя свой плеер есть! — сказала Кира с укором.

— Твой мне больше нравится, — парировал брат, нагло ухмыляясь.

— Ворчунья! — Маргарет рассмеялась.

— Мам! — возмутилась девушка. — А брать мои вещи без спроса нормально?!

Маргарет промолчала. Кира бросила на брата раздраженный взгляд, от которого тот едва не подавился (чуть не подавился).

— Извини, — пробормотал он испуганно.