Имаго - [3]

— А дальше? — нетерпеливо бросил Сайрус.

Андрей пожал плечами. Можно было догадываться, предсказывать, надеяться… Но точного ответа не знал никто.

Некоторое время они молчали.

Прозрачный купол охотно впускал, рассеивая, солнечный свет. День разгорался беспощадным костром.

— Вот что, — вдруг заявил Сайрус, — Ударим первыми!

Андрей, вовсе не удивившись решению Сайруса, произнес:

— Пробовали. Еще на подходе к орбите. Как только "объект" проигнорировал предупреждение. Вам прекрасно известно, что никакое наше оружие не способно причинить ему вреда.

Сайрус внимательно слушал речь заместителя. Сейчас в нем боролись два чувства — отчаяние и готовность действовать. В голове вертелся единственно возможный, единственно верный ответ.

— Предупреди все подразделения. Готовимся к бою…

Дверь тихо отворилась, и Лиллиан вошла в комнату дочери. Диана сидела на полу, сложив ножки в позе лотоса. На мгновение Лиллиан показалось, что перед ней сейчас не человек, а прелестная фарфоровая кукла. С аккуратно уложенными локонами, с маленькой черной родинкой на левой щеке.

Лиллиан не смела разбить тишину, легким облаком повисшую в пространстве. Она осторожно шагнула в сторону дочери, остановилась в метре от нее. С любопытством заглянула в огромные, бездонные глаза Дианы, но так и не решилась заговорить. Интуитивно Лиллиан понимала, что этого делать не стоит. Постояв с минуту возле дочери, она вышла из комнаты так же бесшумно, как и вошла.

Лиллиан отчаянно пыталась понять, что происходит. Сначала она попробовала отвлечься с помощью кулинарии, но, пересолив последнюю порцию омлета и пережарив цыпленка, бросила бесполезное занятие. Закинув запачканный фартук в стиральную машину, Лиллиан поднялась наверх.

Расползающаяся повсюду тишина не давала ей покоя. Несколько раз Лиллиан едва не падала в обморок от внезапно накатившей головной боли. Тогда, схватившись за перила, ей удавалось устоять на ватных ногах. Казалось, от первой до последней ступеньки минула целая вечность.

Наконец, Лиллиан предстала перед заветной дверью. Снова, как и тридцать минут назад, та бесшумно распахнулась. Лиллиан шагнула в залитую ярким светом спальню дочери. Далеко не сразу она смогла открыть глаза. Лиллиан нервно глотала неведомо куда исчезающий воздух. Теперь уже нисколько не заботясь о нерушимом покое, она бросилась к окну. Стеклянные створки с шумом распахнулись, и в комнату ворвался поток воздуха. Одурманенная таким обилием кислорода, Лиллиан мягко опала на пол. Она не сразу заметила, как фарфоровая куколка стала оживать. Сначала появился привычный блеск черных глаз, затем девочка медленно потянулась в стороны, расправляя плечики. Наконец, Диана обратила внимание на сидящую под окном Лиллиан. Девочка спрыгнула с кровати, подошла к матери.

Некоторое время они молчали. Постепенно к Лиллиан возвращались эмоции, мысли, чувства, — все то, что содержит в себе человек. Диана, тем временем, терпеливо дожидалась, слегка поглаживая Лиллиан по голове.

— Что ты делаешь? — растерянно спросила Лиллиан.

— Помогаю тебе, — спокойно ответила Диана.

Лиллиан хотела было задать еще один вопрос. Засыпать дочь вопросами. Но даже рта раскрыть не смогла. Будто в гипнотическом трансе, она с трудом управляла наполненным свинцовой тяжестью телом.

Казалось, Диана даже не собиралась комментировать свои действия. Молча, с едва уловимой улыбкой она продолжала касаться головы и рук матери. Лиллиан не сопротивлялась, к тому же, с каждым таким прикосновением тело наполнялось энергией, боль стихала и спустя пару минут исчезла, растаяла, словно снежинка, упавшая на горячую ладонь.

— Все будет хорошо… — приговаривала Диана, а Лиллиан внимательно слушала, — Все будет хорошо. Только мне сейчас очень нужно увидеться с папой. Очень-очень нужно!

Лиллиан вопросительно посмотрела на дочь.

— Я пока не могу этого объяснить, — серьезно, с совершенно "взрослой" интонацией произнесла Диана.

Лиллиан молча согласилась.

Сорок минут до начала военных действий. Все только и рассуждают о неведомом оружии, которым располагает противник. Воздух наполнен тревогой.

Быстрыми шагами Сайрус направлялся к двери, когда столкнулся с диспетчером. Галина выглядела встревоженной.

— Что? — раздраженно спросил Сайрус.

— Ваша супруга на линии, — стараясь выглядеть невозмутимой, отрапортовала Галина и поспешила в диспетчерскую.

Здание правительства напоминало муравейник. Сайрус шагал по кишащему людьми коридору. Из распахнутых настежь окон дул прохладный майский ветерок. Каждый вдох, каждое движение наполнялись смыслом. Какое-то болезненное осознание подняло Сайруса над жизнью, словно ураган, вырывающий дерево.

С корнями.

С землей.

С тем, что было.

Смолкли голоса взбешенных сирен. Мир стал похож на немое кино…

— Папа!

— Здравствуй, солнышко! — Сайрус старался выглядеть радостным. В груди протяжно заныло…

— Я знаю, что происходит! — категорично заявила Диана, глядя отцу в глаза. — Ваш план никуда не годится.

Сайрус грустно, криво улыбнулся: девочка пяти лет от роду обезоружила его парой фраз. Скрывать правду не имело смысла.

— У нас нет другого выхода. Идет эвакуация, — словно оправдываясь, произнес он.