Илья Репин - [21]

Выросшая в семье, где приоритетом были духовные ценности, чуткое восприятие искусства, Лизанька Званцева излучала обаяние утонченной, яркой индивидуальности. Казалось, что все ее существо, все ее помыслы далеки от земных проблем. Но это впечатление, усиленное необычной, экзотической красотой девушки, было обманчивым. Дочь коллежского асессора, обласканная счастливой судьбой, обладала цепким взглядом, беспокойным нравом и аналитическим умом.

Несмотря на то что Лиза часто выезжала с матерью за границу, вращалась в высших московских и петербургских кругах, она с удовольствием вновь и вновь возвращалась в Тарталеи, в тенистый липовый парк, окружавший усадьбу. Летом жизнь в Тарталеях была прекрасной. В усадебном доме была выстроена небольшая сцена с уютным зрительным залом. Ставились домашние спектакли: «Барышня-крестьянка», «Русалка», «Каменный гость», «Скупой рыцарь» Пушкина, а также «Таланты и поклонники», «Последняя жертва» Островского, «Ревизор»

и «Женитьба» Гоголя. Актерами и режиссерами были обитатели этой и соседних усадеб.

«Тарталеи! Чудный, упоительный сон!» – так воскликнул Репин, покидая усадьбу гостеприимных Званцевых в 1890 году. «Живя в Тарталеях, я так был очарован и необыкновенной любезностью хозяев, и роскошью природы, и великодушием ко мне царицы Тарталей Елизаветы Николаевны, что рад был как-нибудь отразить свою благодарность», – писал Репин Петру Ивановичу Званцеву.

Романтическая встреча в Тарталеях так и осталась единственной. Не закончив Академию художеств, Елизавета в 1897 году вместе со своим другом детства К. Н. Сомовым отправилась в Париж, где работала в известных школах французских художников. Вернувшись в Москву в 1899 году, она открыла художественную школу, в которой преподавали известные художники, в частности К. Коровин и В. Серов. В 1906-м Елизавета Николаевна открыла студию рисования и живописи в Петербурге, которая просуществовала до 1916 года. Там, Е. Н. Званцевой преподавали такие известные художники, как Лев Бакст, Мстислав Добужинский, Кузьма Петров-Водкин.

Все это время Репин внимательно следил за творческой жизнью своей ученицы и при необходимости приходил ей на помощь. Их дружба сохранилась на долгие годы, и никогда не угасал в них интерес к делам друг друга.

Портрет Елизаветы Николаевны Званцевой – один из лучших в репинской галерее портретов. Репин писал ей: «Стасов пришел в восторг от вашего портрета, говорит, что это лучшее, что я до сих пор сделал». Еще бы! Ведь кистью художника водило не только мастерство, но и любовь.

Илья Ефимович понимал бесперспективность своих чувств, но ошибался в природе этой бесперспективности. Ему казалось, что помехой в их отношениях является его демократическое происхождение. На самом деле Елизавета Николаевна восхищалась Репиным, но не любила его. Большой, настоящей, всеохватывающей любви в жизни Званцевой не случилось. Вечные поиски себя и своего места в искусстве оттеснили для нее любовь на второй план. А возможно, она ждала «принца на белом коне», чуда, которое так и не пришло. Но удивительно, с каким тактом девушка вышла из этого непростого положения и вывела из него своего учителя. Теплые дружеские отношения будут связывать их всю жизнь. В первых письмах Репина после отъезда из Тарталей еще звучит горечь безответного чувства. «Могу ли я когда-нибудь забыть, как Вы сели со мной в тарантас и проводили меня через весь Княгинин. Долго я смотрел вслед, как Вы удалялись… я загадал, если она обернется, но… Вы не обернулись». «О, милая, прекрасная, жестокая, бессердечная Елизавета Николаевна, если бы Вы знали, как Вы меня бесите Вашим загадочным отношением ко мне!»

Илья Ефимович посетил Тарталеи в июне 1890 года, но «тарталейская тема» еще долго звучала в его письмах. Почти каждую неделю в Тарталеи летели конверты с петербургским штемпелем. «Когда Вы приедете из Тарталей? Какой приедете? И приедете ли еще?»

В более поздних письмах Репин дает советы своей ученице: «…я советую Вам приезжать в Питер… рисовать будете по вечерам в Академии, днем – в моей мастерской. Займитесь хорошенько». «Как Вы наивны, полагая, что меня избаловала публика и рецензенты! Для меня это такая отдаленная мишура, что я никогда не придавал ей значения». В письмах звучат и жалобы художника, позволительные только с близким другом: «Нет, зло, раздражительность и отчаянность происходят от надорванных сил, от непосильных порывов, от невозможности приблизиться к идеалу…»

Судьба не всегда дает нам возможность получить желаемое.

После революции Елизавета Николаевна некоторое время жила в Нижнем Новгороде, затем переехала в Москву. Семьи у нее не было, и все нерастраченное чувство материнства она перенесла на беспризорных детей, когда работала в московском детском доме.

Сохранились письма, которые Репин писал Званцевой с 1888 до 1893 года. Вот строки одного из них: «Как я Вас люблю! Боже мой, боже, я никогда не воображал, что чувство мое к Вам вырастет до такой страсти. Я начинаю бояться за себя… Право, еще никогда в моей жизни, никогда никого я не любил так непозволительно, с таким самозабвением… Даже искусство отошло куда-то, и Вы, Вы – всякую секунду у меня на уме и в сердце. Везде Ваш образ. Ваш чудный, восхитительный облик, Ваша дивная фигура с божественно-тонкими, грациозными линиями и изящнейшими движениями!! Как я прежде не видел всего этого? Удивляюсь, не понимаю! Как не мог видеть раньше Ваших душевных особенностей, Вашей нравственной красоты. Ваша душа так неподражаема, так изящна, в ней столько простоты, и правды, и глубины ума…»