Илония - [23]

Вопрос с эскортом решился быстро. Варгон и Салан ехали обязательно, они же настояли на том, что бы взять Мекиса, который доказал свою преданность, проницательность и нужную трезвость, если надо. Ну и еще пару людей из тех, с кем они ездили в отряде Дарка. Все они были проверены, отношения с ними были отличными.

У каждого участника была своя лошадь, но Корн лично подобрал каждому еще по запасной. Варгон занялся снаряжением, Салан продовольствием. Надеясь покупать в дороге продукты и охотясь, они, тем не менее, взяли с собой запас вина, вяленого мяса, сыра и сухарей.

Королева, обрадовавшись новой затее, быстро организовала шитье дорожных и праздничных платьев. Сама придумала фасон, сама выбрала ткани, наблюдала за примеркой. Всем участникам похода пришлось безропотно подчиниться ей, а когда работа была завершена, не без удовольствия отметили, что все куртки, плащи и рубашки были сшиты на совесть и были весьма удобными и практичными, как для дороги, так и для приемов.

Ближе к отъезду принц Корн предстал перед Королевским Советом.

Напоследок Салан сказал принцу:

– Корн, мы с Варгоном надеялись, что для тебя эта поездка будет важной, но, судя по твоему стремлению специально поссориться с королем, больше ты так не думаешь. Но нам кажется, что ты был прав тогда, когда собирался в это путешествие. Оно докажет, что ты способен на что-то большее. И, - Салан вздохнул, - для нас этот поход тоже должен быть важным. Мы с Варгоном сможем повидать мир, другие страны и дворы. Мы можем приобрести нужные знакомства и связи. Прошу тебя, Корн, успокойся если не для себя, то хотя бы ради нас.

Корн понимал, насколько друзья правы и пообещал быть сдержанным и благоразумным.

Коротко объявив свой маршрут Совету, аргументированный тем, что лучше ему начать свою миссию с дружелюбной Вароссы, чтобы приобрести опыт церемоний, а закончить Торогией, как самой недружелюбной, он получил одобрение Совета. Затем советник Тирас дал краткую характеристику царственных домов и их отношений к Илонии.

Слушая Тираса, Корн все больше приходил в ужас. Его вольное, свободное путешествие на глазах превращалось в нудную церемониальную поездку. Уйма условностей, этикета, ритуала, все это он должен был соблюдать, чтобы достойно представить Илонию. И только напутственные слова Варгона и Салана придавали ему силы с серьезным видом дослушать Тираса до конца.

В конце речи, Тирас вручил Корну ларец с письмами, а также несколько исписанных листочков.

– Здесь, ваше высочество, изложено все, что я только что сказал вам для вашего более детального изучения.

Вот это было кстати. Прочитать все это и обдумать было гораздо легче, чем пытаться запомнить все сразу со слов советника.

После Совета король принял принца у себя. Он вручив ему увесистый мешочек с золотом, и несколько поменьше с мелкими монетами. А потом, внимательно наблюдая за реакцией сына, представил ему одного человека, судя по всему солдата. Солдат был худой, но жилистый, какой-то невзрачный, с полуопущенными глазами.

– Это Багис, я приставляю его к тебе специально для того, чтобы он следил за тобой, и доложил потом мне все, что касается тебя.

Корн потрясенно посмотрел на короля:

– Отец, этого не может быть, вы открыто посылаете со мной шпиона?!

– Да, - спокойно ответил короля, - я буду знать о каждом твоем шаге и берегись, если мне что-то не понравится.

Это был отличный повод послать подальше всю эту затею, но Корн сдержался. Ему показалось, что отец специально ждет его вспышки, и он заставил себя отступиться. Что ж, хоть и с соглядателем, но все-таки он будет, в конце концов, подальше от семьи и кто знает, как повернутся в дальнейшем события. Поэтому он только спросил:

– Какие еще ваши указания, ваше величество?

Усмехнувшийся король отпустил его, махнув рукой.

Через день маленький отряд выехал в путь. Корн, Варгон, Салан, Мекис, Сот, Талив и Багис. До сих пор Корн так и не посмотрел на Багиса, возложив знакомство с ним членов отряда на Мекиса. Специально игнорируя соглядателя, Корн, таким образом, пытался отделаться от ощущения, отец не сводит с него глаз.

На уже знакомом постоялом дворе недалеко от поместья госпожи Сватке, где они остановились на первую ночевку, Корн обратился к Мекису:

– Утром уйду. Буду, не знаю когда, может к вечеру, ждите. Никаких объяснений.

Начавший было спорить, Мекис так и остался ни с чем, потому что Корн даже не удосужился его выслушать.

Утром его не было, но Роск остался в конюшне. Удивленным членам отряда Мекис только сказал, что принц будет к вечеру. Щедро награжденный принцем хозяин постоялого двора молчал, и всем ничего не оставалось делать, как ждать.

А Корн, взяв уже знакомую кобылку, отправился в поместье. Все сомнения по поводу Алаины покинули его еще тогда, когда он сидел в подземной камере. Он любил эту девушку, и именно ее хотел бы видеть своей невестой, кем бы она не была, хоть служанкой, хоть дочерью лорда. Осознавая свою молодость, зависимость от отца, которому мог не понравиться выбор сына и который мог бы запретить, помешать его планам, растоптать его любовь, принц хотел окончательно объясниться с девушкой и убедить ее подождать его, пока он не будет готов на самостоятельную жизнь. Помня, с какой неприязнью встречала его Алаина, как убеждала его больше не беспокоить ее, он все-таки хотел поведать ей о своей любви и своих планах. Может, поверив в его искренность, он не станет ей неприятен, а, согласившись его подождать, она даст ему шанс доказать свою любовь. Стройно выложенная в темнице линия разговора, тускнела и рушилась по мере приближения к поместью. Принцем овладела робость и страх быть высмеянным. Но потом мысль: "Не каждый день же день девушкам предлагают выйти замуж за принца, она должна согласиться" приободрила его, но тут посетившая другая "Хочу, что бы меня любили не за то, что я принц", опять вызвала уныние. С таким настроением он и подъехал к поместью.