#Иллюзия счастья и любви - [11]

– Хочешь, место своё любимое покажу? Минут 40 ехать… Или здесь поплаваем?

– Поехали!

Беседы не получилось. Всю дорогу каждый думал о своём. И музыка, как на зло, душу рвёт!

Ночь волшебная, луна полная, таинственная. Воздух звенел от напряжения, Александра знала – никто не решится на первый шаг, так и будут изнывать, молча.

Сёмка любил баб ярких, эффектных, вульгарных. Что нашёл он в этом грачонке? Маленькая, смуглая, глаза вопросительные на пол-лица, вечно одета как мальчишка и сигарета между пальцев. Он ненавидел запах табака, но Сашке всё прощал и любил смотреть, как она курит, – хоть и редко это было, но он помнил каждое движение…

«Надо начать разговор», – подумала Сашка, нахмурив нос.

Сёмка улыбнулся, ему нравилось, когда она так делала – вроде пустяк, а цепляет… Ему ничего не лезло в голову: любая обыденность, банальная фраза всё испортит.

Тихо играла музыка, машина медленно скользила по шоссе, луна предательски улыбалась в небе, отражаясь в синеве ночного моря. Он тихо сказал, она едва расслышала:

– Мне нравится, что ты рядом…

Саша не поняла, может, послышалось… Переспрашивать не стала, пыталась вести себя непринуждённо, что удавалось с трудом, и он явно понимал это. Она поглядывала на часы, к счастью, время летело на удивление быстро. Они подъехали к морю.

– Пошли… Ещё минут десять пешком, и мы на месте.

Стояла летняя южная ночь, как тогда, много лет назад.

Ей было 18, и она отдыхала с родителями в Ялте, где познакомилась с местным пареньком. Сашка была для него ленинградской принцессой, и он не мог поверить, что такая классная девчонка ответит взаимностью. Его звали Олег. Он оборвал весь сад, заваливая Сашку цветами, за что мать, не стесняясь, орала матом на весь двор.

Олежка называл Александру Ангелом, и они часами целовались на берегу моря. Когда он приехал в Ленинград, Александра его не узнала. Он совершенно не вписывался в её жизнь. Там, под южными звёздами, всё было серьёзно и навсегда, и простой провинциальный мальчишка казался необыкновенным, не таким, как все. Это был первый урок, который Саша усвоила на всю жизнь.

Сёмка скинул шорты с футболкой.

– Сашка, давай, дуй в воду… Парное молоко!.. Обожаю купаться ночью!

Он нырял, надолго оставался под водой, потом неожиданно появлялся совсем рядом, улыбаясь. Иногда ей становилось страшно.

– Не пугай меня, Сём… Ну что ты как ребёнок!

Потом они сидели на берегу. Сашка курила, завернувшись в полотенце, мокрые волосы падали ей на плечи.

«Хорошенькая! Почему мне всегда нравились длинные? Не красавица совсем, но какая-то другая…» – Семёну захотелось дотронуться до неё.

– Всё, поехали! По-моему, нас потеряли, будут выговаривать!

Маргарита была явно не в духе: «Вот стерва! Явно положила глаз на Сёму… Глазища свои бесстыжие отводит!»

Она с трудом сдерживалась, чтобы не подколоть Сашку при всех: «Валька!.. Чистый идиот! Взял бы и всыпал ей, чтобы неповадно было…»

Оставшиеся дни прошли незаметно и относительно спокойно. Маргарита справилась со своими страстями, хотя показное равнодушие настораживало. «Скорее бы свалила! Одна нервотрёпка!.. Нет, не пойдёт Семён на такое, какие бы Сашка кульбиты не исполняла! Баб что ли мало!.. – Господи, ну как она меня раздражает, ни рожи, ни кожи, только выпендрёж один!»

Генрих Давыдович просёк сразу – нравится Семёну Александра и не просто, а очень и много: «Надо поговорить с сыном, что себе удумал!» Один Валька ничего не видел и был абсолютно счастлив в кругу самых близких людей.

Саша с Сёмой, не договариваясь, демонстрировали холод, что со стороны выглядело несколько комично, правда, понимали это только они и Лизка. Та заваливалась каждый день со всем своим выводком, шумная и большая.

Из худенькой девчонки она давно уже превратилась в пышную даму, но ничуть не комплексовала – её сожитель любил округлые формы и грозился потерять интерес, коли похудеет… Свои излишние килограммы Елизавета компенсировала дорогими кричащими нарядами, которыми она всячески пыталась обозначить принадлежность к миру богатых. Обросла кучей знакомств на побережье, как правило, среди провинциальных «новых русских» или таких же, как она, женщин, сосланных на юг Франции, куда подальше от основной семьи, чтобы глаза не мозолили и детей на солнце растили. Хотя, случалось, старшая жена жила через виллу и ни о чём не догадывалась – в лучшем случае…

– А что с Семёном? Что не поделили?.. Колись давай, тихушница, чую, что-то здесь не так!

Саша молчала, что делало Лизкины наблюдения небезосновательными: «Значит, что-то происходит!»

Сёма поехал провожать в аэропорт. Выбрал секунду, тихо сказал куда-то в сторону, будто и не ей вовсе:

– Саш, приезжай в Москву, хоть на два часа, в любое время. Я буду ждать!..

Семен стоял, пока все не скрылись за паспортным контролем. Сашка хотела обернуться, но не смогла, не хватило духу. Валька махал рукой, пытался показать, как здорово всё с отдыхом получилось… Семён изображал что-то похожее на улыбку: «Какая я тварь!..»

Но совесть не мучила, он всё уже решил для себя, да и за Александру. Друга не жалел – сочувствовал, не чужой…

Сашка не понимала, что делать. Забыть было практически невозможно, пыталась… Он стоял перед глазами наглый и красивый, и от этого становилось тревожно, противно и безнадёжно. Валька реально раздражал, раньше такого не случалось. Она вздрагивала от его прикосновений, старалась быть мягче, зажмуривала глаза и представляла другого.