Иллюзия правды. Почему наш мозг стремится обмануть себя и других? - [72]

Вспомните последний прочитанный вами серьезный роман – историю, заставившую вас прослезиться. Закончив последнюю главу и закрыв книгу, задумались ли вы, не абсурдно ли проливать слезы из-за выдуманных героев и событий, которые на самом деле никогда не происходили? Чувствовали ли вы когда-нибудь себя обманутыми после просмотра отличного фильма из-за того, что ваши самые что ни на есть настоящие эмоции были вызваны вымышленными событиями? Разумеется, нет. Когда я дочитываю отличную книгу или выхожу из кинотеатра после просмотра великолепного фильма, настоящий мир зачастую ощущается не таким реальным, как мир литературы или кино. Если вы спросите меня, являются ли персонажи романа или события фильма вымышленными, то я без колебаний отвечу: да. В то же самое время я знаю, что испытанные мною глубочайшие эмоции были настоящими. Анна Каренина, Дейенерис Таргариен[131], старик, который вышел рыбачить в море и поймал слишком большую рыбу[132], никогда не существовали, но то, что я чувствую, когда читаю их истории или вижу их в кино, реально. Эти эмоции приближают меня к миру моих надежд и страхов, заставляют посмотреть на многое по-новому. Они напоминают о лежащем внутри меня потенциале к ужасу, равно как и к величию.

Почему то же самое не может быть справедливо для религиозных текстов? Можно не верить, что Иисус действительно был распят и воскрес из мертвых, или что Мухаммед непосредственно внимал слову Божьему, или что индуистский бог Хануман оторвал от земли целую гору. Но почему это обязательно должно означать, что истории не могут делать людей лучше и вдохновлять их? Фундаменталисты, которые безустанно спорят друг с другом об истинности религий, заявляют, что извлечь из них пользу можно, лишь беспрекословно в них поверив, или что они не представляют никакой ценности, поскольку невозможно доказать их истинность. Но если такие истории вызывают резонанс и обладают могуществом, так ли важна их истинность? Зачем акцентировать внимание на правдивости или ложности, а не на том, что эти истории делают для нас?

Покойный философ Кембриджского университета Питер Липтон называл себя «религиозным атеистом». Один из его центральных тезисов – мысль о том, что истории, метафоры и символы занимают центральное место в работе мозга и необходимы для нашего благополучия, – неоднократно звучала на страницах этой книги. Липтон сказал мне, что он одновременно был и убежденным рационалистом, и верующим человеком. Он утверждал, будто сумел примирить непримиримое, рассматривая религиозные тексты как великие романы или поэзию. «Вот я в синагоге, субботним утром, произношу молитвы, что-то говорю Богу, общаюсь с Богом, и все же я не верю, что Бог существует, – говорил он. – Произнося молитву, я расцениваю ее как заявление Богу. Для меня она имеет буквальный смысл – выражать человеческие чувства. Я стою и произношу эту молитву, которую произносили мои предки, они тоже что-то чувствовали и на что-то надеялись, и это трогает меня. Я произношу ее, и, может быть, этого уже достаточно».

Список благодарностей

Когда в 2015 году я запустил свой подкаст «Скрытый мозг», я довольно мало знал о том, как его делать. Поэтому я взял на себя смелость изучить вопрос, всячески экспериментируя. Многие задумки оказались плохо продуманными и быстро были забракованы. Но другие прижились. Одно из моих лучших изобретений – «Невоспетый герой». Это короткое примечание к титрам в конце каждого из эпизодов подкаста, призванное привлечь внимание к тем, чья работа остается в тени и чей вклад в эпизод скорее скрытый, нежели явный. (Человек, который покрасил ваш дом, – «воспетый герой» – его вклад ясен и очевиден, а вот человек, который сконструировал лестницу, используемую маляром, остается «невоспетым».) Ведение подкаста и написание этой книги помогли мне понять, что невоспетых героев, если присмотреться, – огромное множество.

У этой книги очень много воспетых и невоспетых героев. Мы с Биллом хотим поблагодарить нашего редактора Мэтта Вейланда – мудрого, сдержанного и забавного, пока он не начинает строить из себя футбольного хулигана. Как только мы подписались работать с Мэттом, то сразу поняли, что приняли правильное решение. (Мэтт быстро осознал обратное, но деваться ему было некуда.) За время совместной работы он дал отпор множеству наших сомнений, провальных начинаний и плохих предчувствий, удерживая нас в состоянии неисчерпаемой надежды и радостного предвкушения. Другими словами, он усвоил основной посыл нашей книги еще до того, как мы ее написали. Я крайне признателен своему литературному агенту Лори Лисс из Sterling Lord Literistic. Я дорожу ее ценными советами по всем литературным вопросам – хотя, нет, зачеркните это. Я дорожу ее ценными советами по всем вопросам. Билл хотел бы сказать то же самое о своем агенте, неудержимой и незаменимой Гейл Росс из Ross Yoon Agency.

Мой долг перед сотнями исследователей, чьи озарения, голоса и истории наполняют эти страницы, огромен. Многие ученые, упомянутые в книге, позволили взять у них большие интервью, послужившие подкасту, материалам для NPR и статьям, которые я написал во время моей работы в качестве репортера и колумниста в