Иллюзия любви - [36]

– Так как же мне быть? – очень тихо спросил Васик.

Нина провела ладонью по глазам.

– Завтра утром, – прошептала она, – в десять часов утра. В сквере за моим домом. Хорошо?

– Да! – едва не закричал Васик.

Нина неслышно исчезла в приоткрывшейся двери.

* * *

– Кажется, здесь, – прошептала Даша, – здесь, да?

Я кивнула.

Да, именно этот адрес я узнала от бабушки-уголовницы Сикухи. Вот за этой дверью, если верить полученной мною информации, и жил тот самый дядя Моня.

– Позвонить? – так же – шепотом – спросила Даша, указывая мне на дверной звонок.

Я отрицательно покачала головой.

– Помолчи пока, – шепнула я Даше, – дай мне сосредоточиться.

Даша послушно замолчала.

Я закрыла глаза и вошла в транс. Потом попыталась уловить психоизлучения, характерные, для человека, обладающего экстрасенсорным даром.

Что-то странное царило вокруг. Странное, но... Ничего более определенного я сказать не могла. Просто не чувствовала настолько тонко. Или в этом виноваты были до предела натянутые нервы, не позволявшие мне как следует сосредоточиться, или что-то еще, но, кроме непонятно измененной психоатмосферы, я ничего не могла услышать... То есть – прочувствовать.

Выйдя из транса, я осторожно открыла глаза.

– Ну как? – тут же спросила меня Даша.

– Нормально, – сказала я, – вроде бы – нормально.

– Тогда – звоним?

– Звоним.

Даша нажала кнопку звонка.

Никакого звука.

Она нажала еще раз и опустила руку.

– Не работает, – констатировала Даша и облизнула вдруг пересохшие губы.

Я постучала.

Мы ждали ровно минуту, потом из-за двери раздался дребезжащий старушечий голосок:

– Кто там?

Мы с Дашей переглянулись.

– Я... Мы к дяде Моне, – ответила я, следя за тем, чтобы мой голос звучал как можно более вежливо.

Дверь тотчас же отворилась, и на пороге возникла благообразная старая женщина в длинном старомодном платье, украшенном нитями жемчуга.

– Проходите, пожалуйста, – пригласила она, – дяди Моня пока нет дома, но вы можете у меня его подождать. Проходите... – она посторонилась, пропуская нас в ярко освещенную прихожую, убранную довольно бедно, но аккуратно и с несомненным вкусом.

– Вот сюда, – указала женщина, – на кухню. Вы знаете, я только что приготовила чай и минуту назад подоспел яблочный пирог. Так что, девушки, вы пришли вовремя.

Сделав нам знак следовать за нею, женщина проследовала на кухню. Двигалась она на удивление плавно и красиво – с достоинством. Да и внешний вид этой женщины... Я тут же подумала, что так, как она, наверное, выглядели русские дворяне.

Даша удивленно посмотрела на меня, будто хотела спросить – что происходит?

Я пожала плечами.

– Ну что же вы? – долетел до нас из кухни голос старой женщины. – Проходите, я уже все приготовила.

Мы с Дашей прошли на кухню и чинно расселись за сервированным с волшебной быстротой столом.

– Ну что же, – с непонятной торжественностью произнесла женщина, – давайте пить чай. И давайте и познакомимся.

Глава 8

– Халтурить начала? – хмуро осведомился человек в черной машине. – Я уже час тебя жду.

Ничего не ответив, Нина потупила глаза.

– Ладно, – проворчал человек в черной машине, – давай, садись. Клиент ждет. А клиенты, как ты знаешь, ждать не любят.

– Бабки, Ниночка, надо отрабатывать, – сказал еще он, когда Нина уселась на заднее сиденье, – я тебе плачу хорошо, ты должна хорошо работать. Почему сегодня опоздала? Я ждал тебя – думал, ты дома, а ты где-то шлялась. Непорядок.

Он подумал и прибавил к своему высказыванию еще несколько выражений – непечатных.

«Почему я опоздала? – мысленно проговорила Нина. – Почему я опоздала... Потому что мне нужно было зайти еще к дяде Моне. Борис, когда я дала ему очередную порцию зелья, лег на кровать и больше не поднимался... Наверное, это хорошо. Он не мешал мне размышлять».

Она рассеянно посмотрела на проплывающую за окном автомобиля ночную улицу, ярко освещенную неоновыми огнями витрин и вывесок дорогих магазинов и клубов.

«А обдумать мне нужно было много. Может быть, то решение, которое я приняла сейчас, самое главное решение во всей моей жизни... Хотя не знаю... Не знаю»...

Автомобиль мягко качнуло на повороте, и Нина несильно ударилась головой о холодное стекло. Она крепко зажмурилась. Воспоминания о недавно произошедшем событии стали всплывать в ее сознании, медленно и страшно, словно труп утопленника на поверхность реки.

* * *

...Вот она стучится в ту самую дверь, в которую стучала уже почти год – каждый день. Открывает ей старуха и, кривя похожую на куриную ногу сухую шею, злобно шипит что-то неразборорчивое.

Нина, не слушая ее, проходит по темной и пропахшей какой-то застарелой мерзостью прихожей и два раза ударяет сомкнутой ладонью по шершавой поверхности двери.

Дверь открывается, Нина видит в середине чудовищно захламленной комнаты дядю Моню. Он поднимает голову и улыбается.

Нина удивлена – она уже была сегодня у дяди Мони и тот прекрасно должен помнить о том, что она никогда не приходила дважды в один день – но дядя Моня ничем не выразил своего недоумения по поводу прихода Нины. Напротив, у Нины создалось такое впечатление, что он ждал ее прихода.

– Проходи, проходи, дорогая, – улыбается дядя Моня, – говори, что тебе нужно. Ты же знаешь, что я тебе всегда готов помочь.