Иллюзия любви - [29]

Мысль о том, что она скоро может потерять человека, которого любила и, кажется, любит еще до сих пор, была невыносима. Нина поняла вдруг, что она могла бы выносить весь ужас, длящийся уже почти год, снова и снова, лишь бы только Борис был жив.

– Ни-и-ина...

Она поднялась на ноги и взгляд ее вдруг снова зацепился за ослепительно белый букет на столе.

«Бориса скоро не будет, – ударила ей в голову мысль, – но дядя Моня меня не отпустит от себя. Пусть ему не удалось сделать со мной то, что он сделал с Борисом, но всегда будет сохраняться опасность, что он сможет сделать то же самое с тем человеком, который будет со мной... Этот Васик... Он очень милый парень и влюблен в меня так, что вряд ли оставит меня в покое... Рассказать ему все? Нет, тогда он примет меня за сумасшедшую или... Или – что еще хуже – дядя Моня узнает о том, что я кому-то о нем рассказываю – а он наверняка об этом узнает – и... Лучше не думать о том, что будет тогда, когда дядя Моня узнает... А этого парня – Васика – нужно отвадить от себя раз и навсегда»...

Последняя мысль качнулась между висков Нины и она не удержалась и разрыдалась. Так долго ее жизнь состояла из ужаса и покорного одиночества, что чистые белые цветы на ее столе, казались теперь неземными и нереальными. А то существо, что находилось сейчас в соседней с ней комнате, уже мало походило на человека и лишь в отдельные моменты, когда лицо Бориса озаряло осмысленность, Нина вспоминала о том, что она все еще любит этого человека.

«Другой любви у меня уже не будет, – подумала она, – ни Васик, никто другой не смогут заменить мне того человека, которым когда-то был Борис. И это правда. Только вот правда еще и в том, что непрерывно следящий за мной дядя Моня – я чувствую каждую минуту на своей спине тяжелое тавро его взгляда – дядя Моня никогда не оставит меня в покое и погубит любого, кто будет рядом со мной... Так как же мне убедить Васика отстать от меня?»...

Какая-то смутная мысль вдруг всплыла на поверхности ее сознания, как вдруг тесную квартирку заполнил душераздирающий вопль:

– Ни-и-ина!! Тварь! Сволочь! Гнида!!! Принеси! Принеси! Принеси!

Нина рванулась за дверь, стараясь на растерять по дороге неясные очертания пришедшей ей на ум идеи.

* * *

– Да, папа, – ласково пела в телефонную трубку Даша, – у меня все в порядке. А номер телефона Владимира Михайловича зачем мне нужен? Да... Ты понимаешь, у Васика неприятности с милицией... Нет, нет, ничего серьезного. Просто Васик влип, как обычно, в неприятную историю и теперь с него взяли подписку о невыезде...

Даша замолчала на минутку, собираясь с мыслями, а потом, видимо, что-то пришло ей в голову и она принялась самозабвенно врать дальше:

– Васик поздно ночью возвращался домой на машине и его остановили менты на улице. Оказалось, что неподалеку машина, похожая на машину Васика сбила человека. Свидетелей происшествия не было... – тут Даша уловила некую логическую неувязку в своем повествовании и тут же исправилась, – то есть – почти не было... Был какой-то пьяный мужичонка, который и описал машину, сбившую человека. А тот человек, которого сбили? Мертв, конечно... Так что, с Васика взяли подписку о невыезде, и теперь каждый день таскают к следователю. А он-то ни в чем не виноват! И машина у него не помята и вообще... Что?

Даша надолго замолчала, слушая, что говорит ей отец. Через минуту она пожала плечами и несколько озадаченно посмотрела на Васика.

– Что? – шепотом спросил у нее Васик.

– Как ты говоришь, папа? – немедленно переспросила Даша у отца. – Почему Васик не обратится за помощью к своему собственному отцу?

– Он за границей! – прохрипел Васик в ответ на вопросительный взгляд Даши.

– Отец Васика за границей, – быстро проговорила Даша. – Конечно, он мог бы помочь, но теперь... Когда приедет, не знаю, а что-то делать нужно срочно. Менты, скорее всего, прознали, что папа Васика большая шишка и теперь хотят стрясти с него деньги.

Даша снова замолчала. Она слушала, кивая головой.

– Понятно... – сказала она наконец, – ага, что еще? Передать трубку Васику?

Васик отрицательно замотал головой и энергично замахал руками.

– А его сейчас нет, – ответила Даша, – он попозже обещал приехать.

Васик облегченно выдохнул.

– Ненавижу врать по телефону, – тихим шепотом сообщил он мне, – тем более, что мне это приходится делать очень часто. Каждую неделю вру по телефону собственному отцу – когда прошу денег.

– Отлично! – просияла Даша.

Она прикрыла трубку ладонью и негромко сказала, повернувшись к нам:

– Сейчас он даст номер телефона!

И снова в трубку:

– Да-да, папа, записываю... Пронин Владимир Михайлович... Так-так... Пятьсот шесть...

Через минуту она положила трубку.

– Вот и все, – сказала Даша, – половина дела сделана. Папа поверил в мои россказни и дал телефон дяди Володи. А знаете кто такой дядя Володя?

– Пронин Владимир Михайлович? – переспросила я. – Кажется, где-то я эту фамилию слышала...

– Большая ментовская шишка, – сказал Васик, – мой батя его тоже знает, но я только два раза видел мельком... По телевизору.

– А я дядю Володю Пронина знаю отлично! – заявила Даша. – Когда я еще маленькая была, он к нам в гости часто приходил. И когда я выросла – он тоже часто бывал у нас – мой отец, когда поднялся в бизнесе, какие-то контакты через него устанавливал во всяких разных министерствах. Дядя Володя мне точно поможет. Только ему, наверное, нужно все рассказать, как есть. А то ведь менты – они такие. Они вранье сразу чуют – на расстоянии пяти километров. Это у них профессиональное.