Иллюзия Луны - [27]

Он не спешил, ему нужно было сосредоточиться и как следует обдумать происходящее. Все последнее время он, как мог, приучал себя к мысли, что Инги больше нет в его жизни, и сейчас, стоя в пробке, гадал, что же привело ее к нему – крайняя степень цинизма или отчаяния?

– Как там Кир? – спросил он, чтобы что-нибудь спросить.

– Что? – не расслышала Инга.

– Как у Кира дела?

– Да все по-старому.

Игнат покачал головой.

– Ты вообще звонишь ему?

– Да. Звонила на днях. Настя подошла. Поговорили.

– Ну и как?

– Нормально.

Дорога нырнула в тоннель, и джаз в приемнике превратился в поток помех.

– Да, – задумался о чем-то своем Игнат. – Веселый он мужик был раньше. Все время что-то придумывал. Помнишь, живых щук тебе на день рождения притащил. Катьками назвал и в ванну выпустил, – он расплылся в улыбке. – Ну и орала ты тогда…

Но Инге было не до смеха. Она сжалась, съежилась и тихо процедила сквозь зубы:

– Прекрати. Хватит. Слышать о нем не могу… Он же ни в грош никого не ставит – ни тебя, ни меня, живет в своей квартире, как в другом измерении, а ты…

– Ладно, ладно, хорошо, успокойся, – Игнат покосился в ее сторону.

Они выехали наконец из пробки, образовавшейся из-за столкновения трех автомобилей. Никто серьезно не пострадал, но перепуганные и раздосадованные водители и пассажиры все еще бегали вдоль машин, осматривая и ощупывая повреждения и время от времени разражаясь кто причитаниями, кто проклятьями.

Инга молчала, глядя на суетящихся людей, и думала, что когда-то они с Игнатом были влюблены и счастливы и были уверены, что ни их любовь, ни жизнь никогда не закончатся. Расплатой за недальновидность стала катастрофа, которая наступила не вдруг, но постепенно привела к необратимым последствиям.

Тем временем автомобиль опять встал, на этот раз на светофоре. Игнат тихо выругался. Этот город словно застывал в бетоне и холоде. Уже давно невозможно было никуда приехать вовремя, и, стоя на переполненных транспортом, дрожащих и прогибающихся мостах, Игнат все чаще задумывался, а стоит ли вообще покидать пределы собственного жилья?

Наконец, дали зеленый, но машины почему-то едва продвинулись вперед. Игнат исхитрился, объехал по трамвайным путям образовавшееся скопление, и тогда стало понятно, что на этот раз сдерживает поток. Прямо по асфальту, вцепившись друг в друга, катались два бомжа. Вокруг них на дороге были раскиданы полбатона обгрызанной колбасы, какое-то тряпье, связанное в узелок, рваная грелка, новенький, очевидно, ворованный бумажник. Вполне прилично одетый прохожий брезгливо обошел дерущихся, наклонился и быстро подобрал портмоне. Обтер, осмотрел, удовлетворенно кивнул, ничуть не смущаясь положил в карман и пошел своей дорогой. Бомжи ничего не заметили. Неловко и неточно, словно в полусне, они возили в воздухе кровоточащими кулаками. Порой удары достигали цели, и раздавался жалкий дряблый звук.

– Проезжай, – закричала Инга. – Проезжай скорее!

Игнат, застывший перед возней этих двух циклопов, нажал на газ. Он ненавидел и презирал опустившихся бродяг, но все же что-то, возможно предчувствие или опасение, что он кончит так же, заставляло его внимательно и жадно всматриваться в них.

Игнат постарался отвлечься от дурных мыслей. Он вспомнил лето. Не просто теплое время года, а вполне конкретное лето из его прошлой жизни. В городе тогда парило так, что, казалось, влага начнет выделяться из воздуха. Люди, как рыбы, широко открывая рты, медленно передвигались в вязком и густом мареве и с ленивой ненавистью провожали взглядами вымороженные кондиционерами автомобили, в которых дамы-извращенки кутали озябшие плечи в меха. Игнат и Инга встретились, как оборотни, после заката. Немного побродили у реки, в русле которой текла горячая и грязная вода, а вдоль парапета слабый ветер валял коконы пыли, прошли переулками и, оглядываясь и помогая друг другу, полезли через кованый забор.

Это была идея Инги. Открытый бассейн в центре днем был переполнен посетителями, а ночью, естественно, закрыт. Под видом девочки-придурка, мусолящей оплывший пломбир на палочке, она на досуге осмотрела обстановку и обнаружила, что в одном месте есть брешь. По кованой решетке окна можно забраться на балюстраду второго этажа, незаметно проскочить вдоль стены, а там оставалось перемахнуть через забор в виде веера и спрыгнуть внутрь. Вся охрана спит на входе, их не то, что не поймают, их даже не заметят.

Выслушав ее план, Игнат покачал головой и приготовил полотенце и плавки. Он был уверен, что их сцапают. Снимут с забора и долго будут материть и стращать ментовкой, вымогая деньги. Но он и не подумал отказываться. Позже, уже карабкаясь вверх по забору, Игнат подумал, какое количество геройств было совершенно только потому, что кто-то очень хотел заглянуть кому-то под юбку. Тем временем Инга, сверкнув в темноте незагорелыми бедрами, перебралась на ту сторону, и Игнат услышал в темноте ее тихий вскрик. Когда он, зацепившись за забор и порвав рубашку, наконец спрыгнул за ней во внутренний дворик, он тоже ахнул. Освещенный ярким светом бассейн был полон людей. Большая компания бездельников гуляла, как римские патриции в термах. Здесь были и застланные полотенцами, как коврами, шезлонги, и фрукты, выложенные вдоль бортиков бассейна, и полуобнаженные одалиски, обносящие гостей вином, и полупьяные гости, летящие в воду с трамплинов, и танцы живота у импровизированного «алтаря», и даже коронованные махровыми тюрбанами царь с царицей, возлежащие на кафельном «алтаре». Сияли гирлянды электрических лампочек, играла музыка, и все происходящее напоминало сцены из фильма о запретной и сладкой жизни. Игнат и Инга переглянулись и бросились в подсвеченную бирюзовую воду. Наслаждение было умопомрачительным. Игнат счастливым карасем нырял в прохладных потоках, наблюдая за окруженным мириадами мелких пузырьков стройным телом Инги…