Иллюзии свободы. Российские СМИ в эпоху перемен (1985-2009) - [112]

Одна из особенностей этого списка (во многом объясняющая его адрес) состояла в том, что в перечне фамилий (их было несколько десятков) в своем большинстве были наиболее способные и известные работники АПН.

Я намеренно уделил истории с назначением Льва Николаевича в АПН столь много внимания, чтобы сказать, каким горьким был его «апеэновский» хлеб и какой трудной была судьба этого человека. Для меня же это было время становления в Москве, и я благодарен судьбе, что оно было связано с Л.Н. Толкуновым. В наших взаимоотношениях того времени я, конечно, больше получал от него, чем отдавал. Исполнение же своих кураторских функций, учитывая место своего пребывания на Старой площади, сводил лишь к принципу «не навреди, а если можешь – помоги».

Многое из того, что случается с нами в жизни, нередко бывает предопределено заранее, свыше. Лев Николаевич не мог знать тогда, что, передавая мне то, что он познал и приобрел в своем недавнем «известинском» прошлом, он помогал мне понять, что такое главный редактор и какими качествами, профессиональными и человеческими, он должен обладать. Ни мне, ни ему неведомо было, что в будущем – мне раньше, ему позже – придется воочию познакомиться с удивительным феноменом в советской журналистике под названием «Петр Алексеев». Феномен его состоял в том, что в роли главного редактора он прошел последовательно, одну за другой, по восходящей, не отвлекаясь ни на что другое, три известные центральные газеты – «Сельскую жизнь», «Советскую Россию» и «Известия» и оставил после себя в каждой из них лишь руины. Это был человек с очень небольшим профессиональным потенциалом, но очень способный царедворец, изощренный тактик в сфере «чего изволите», сумевший пропагандистскую показуху возвести в стиль газеты и тем снискавший высочайшее доверие руководства ЦК КПСС. В то время, о котором я веду речь, он разрушил «Советскую Россию», довел ее до уровня заурядной стенной газеты и отправился по велению ЦК реформировать «Известия», чтобы вытоптать все то, что так терпеливо и многотрудно выращивал и сохранял в ней после Аджубея Лев Николаевич Толкунов. Довольно быстро он превратил «Известия» в нечто неузнаваемое, с броскими заголовками, набранными огромным шрифтом, с призывами по типу заборных лозунгов вроде: «Борьбе против яловости в животноводстве – все силы советского актива!», «Весеннему севу – достойную всенародную встречу!» и т.п.

Что происходило в это время в душе Льва Николаевича, знал только он да, быть может, его близкие в семье, когда у него не выдерживало сердце. Я же это смог понять только тогда, когда неожиданно для себя волею ЦК КПСС стал в апреле 1978 г. главным редактором газеты «Советская Россия», которая еще не пришла в себя от недавних преобразований П. Алексеева.

Не сомневаюсь, известинцы еще напишут о многих профессиональных и человеческих качествах Льва Николаевича как главного редактора с большим знанием, чем у меня. Они, его соратники, которых он оберегал и ценил, рискуя и жертвуя всем, что имел, подбирал поштучно самых способных и талантливых, знали, что для Толкунова самый главный человек в газете – журналист, творческая личность. Я же скажу только о том, что понял, что открыл для себя в Л.H. Толкунове, когда сам вкусил и горечь, и сладость хлеба главного редактора газеты.

Согласен с теми, кто считает, что звездное время Льва Николаевича – это годы его работы и жизни в газете «Известия». Может быть, это и небесспорно, но, я думаю, все, что предшествовало его приходу в «Известия» в 1965 г. – и фронтовые годы, и годы работы в газете «Правда», в ЦК КПСС, лишь формировало его как личность, способную во всем многообразии своих способностей и качеств, накопленного профессионального и общественного опыта проявить себя с полной отдачей в роли главного редактора. Я нисколько не преуменьшаю все то, что сделал Лев Николаевич, чего достиг, как проявил себя до прихода в газету «Известия». Но я не могу назвать другую должность, где бы требовалось так много в познании различных областей общественной жизни, в обладании разнообразными способностями и качествами, как должность главного редактора.

Среди многих качеств Льва Николаевича как главного редактора я на первое место ставлю его гражданскую позицию, ибо убежден – без нее все другие его особенности и качества мало чего бы стоили. Известно, что в повседневной жизни главных редакторов разделяют на смелых, способных на серьезные поступки, и робких, трусливых, полностью зависимых от сильных мира сего. Утверждают нередко, что нет смелых журналистов, а есть смелые главные редакторы. Не отказывая в справедливости этих мнений, не могу не заметить, что в них есть некоторое упрощение.

Не знаю, согласятся ли со мной, но понятие «журналистская смелость» имеет мало общего с бесшабашным, неосознанным разовым проявлением мужества. Это мужество совсем другого рода. Как главный редактор, Лев Толкунов должен был всякий раз не просто преодолевать себя, свой собственный страх, слабость, но и совершать поступки, за которыми стояла вся его жизнь с пониманием того, что он в ней отстаивал, а что осуждал и не принимал. Он не мог поступать иначе, потому что был из той категории людей, теперь уже совсем редкой в нынешней жизни, для которых всегда было важно не только как живешь, но и для чего живешь.