Иллюзии - [13]

Девочка была в шоке. Зрелище парализовало ее настолько, что она была не в силах ни шелохнуться, ни крикнуть. Перед ней по-прежнему колебалась мрачная тень. В воздухе стоял слабый, вязкий запах виски. В тусклом свете ночника, висевшего над кроватью, она увидела лицо отца. Он надвигался на нее. Когда Вилли отпрянула, отец закричал!

– Проклятие! Пропади все пропадом!

Он оттолкнул Вилли в сторону и, чертыхаясь, тяжело зашагал прочь. Она услышала, как за ним захлопнулась дверь дома. Мама приподнялась на кровати, как будто собиралась следовать за ним. Увидев Вилли, растерянную, в слезах, она снова откинулась на подушки и натянула на себя простыню.

– Все в порядке, детка, – хрипло прошептала она. – Со мной все в порядке.

Вилли не могла оторвать взгляда от ссадины и крови на ее теле.

Больше всего на свете ей хотелось увидеть мать прежней, красивой и аккуратной. Наконец девочка сбросила оцепенение, пошла в ванную и вернулась с мокрым полотенцем.

– Вытри лицо, – сказала она слишком серьезно для своего возраста. – Я помогу тебе привести себя в порядок.

Она подошла к матери и стала вытирать кровь с ее лица. В эту ночь она навсегда попрощалась с детством.

ГЛАВА 1

БЕЛЛ ФУРШ, ЮЖНАЯ ДАКОТА, 1959

– Поторопись, Вилли. Ты опоздаешь на автобус.

– Я уже готова, мама... Только найду учебник по арифметике.

За окном раздались три коротких гудка. Школьный автобус ждал Вилли. Она выбежала из спальни и схватила завтрак, который ей приготовила мама.

– Сегодня решу сотни задач и получу пятерку, – выпалила Вилли.

– Отлично, детка, – сказала Джинни, поцеловав дочь и провожая ее взглядом. – Будь осторожна, – крикнула она ей вслед.

Джинни вздохнула, наливая себе вторую чашку кофе и обдумывая планы на утро. Ей предстояло застелить кровати, помыть посуду и прочесть новый журнал о кино. А впереди ее ждал день, наполненный пустотой и одиночеством. К горлу подкатил комок, по щекам потекли горячие слезы.

В последнее время она часто плакала. Но только тогда, когда оставалась совсем одна в уютном домике, который построил для них Перри на берегу реки, в глуши дикой волшебной природы недалеко от Спирфиш. Она плакала, когда пыталась убедить себя, что должна быть благодарна судьбе за то, что у нее есть муж, который не пропивает свой заработок, работает в поте лица на шахте. И даже тогда, когда благодарила небеса, пославшие ей такую добрую и красивую дочь, какой была восьмилетняя Вилли.

Однажды, много лет назад жизнь Вирджинии Делайе неожиданно круто изменилась. В то время она была самой хорошенькой девочкой на втором курсе высшей школы Белл Фурша, а Перри был капитаном футбольной команды, и их любовь и брак были восприняты как совершенно естественные. Сейчас это казалось настолько далеким и нереальным, что Джинни с трудом могла вспомнить то время, когда была счастлива.

Когда-то она фантазировала, мечтая выучиться на дизайнера одежды, или представляла себя продавщицей большого магазина, продающей красивые вещи. Реальность свела ее мечты к тому, что она стала шить одежду для Вилли и своей маленькой коллекции кукол по собственным выкройкам, копируя модели, украшавшие кинозвезд. Домик в глуши, который в свое время был воплощением их с Перри школьной мечты, все больше начинал походить на тюрьму.

Джинни взглянула на себя в зеркало, а потом перевела взгляд на свадебную фотографию, которая стояла на комоде из кленового дерева. Сравнивая себя со своим изображением на фотографии, она с удовольствием отметила, что расцвела и стала еще более привлекательной. Ее светлые волосы сохранили натуральный цвет. Из журналов она знала, как с помощью косметики сделать, чтобы ее красивые глаза цвета топаза казались еще больше. „Кошачьи глаза“, как говорил Перри. Она стала более женственной и Пленительной.

Но девушка на фотографии улыбалась и была счастлива. Она торжествовала, потому что достигла единственной цели, которую ставила перед собой, – венчание в церкви в красивом белом платье с красивым, атлетически сложенным парнем. А теперь в зеркале на нее смотрела женщина, утратившая прежнее сияние. Месяцы, годы однообразной, серой жизни погасили огонь в ее глазах.

Джинни еще раз вздохнула и отправилась на кухню собирать Перри завтрак: термос с кофе, мясо, ломоть домашнего хлеба, зеленый салат и кусок сладкого пирога. Все это она аккуратно завернула в вощеную бумагу и уложила в бумажный пакет. Она оделась потеплее, потому что март выдался ветреным, и вышла, надеясь, что их старенький десятилетний „Форд“ заведется быстро. На дворе сияло солнце, и зубчатые очертания Черных гор упирались своими заостренными вершинами в чистое голубое небо Южной Дакоты. Джинни недолго любовалась красотой, окружавшей ее. Она завела машину и осторожно вывела ее на узкую дорогу, следя за тем, чтобы колеса не скользили на все еще не растаявшем льду.

Независимо от погоды, она сотни раз проделывала этот путь до шахты, где работал ее муж, даже тогда, когда Вилли была еще совсем маленькой. Она знала, что, как всегда, через пятнадцать минут Перри поднимется наверх и, как обычно, будет голоден. Не так много лет тому назад, когда она еще училась в высшей школе, золотые копи казались ей глубоко засекреченным местом, таящим половину сокровищ Америки. В ее памяти всплывали романтические истории о французских первопроходцах – первых белых людях, поселившихся в этом штате. Многие французские названия сохранились до сих пор. Например, Белл Фурш, что в переводе с французского означает „Красивая вилка“. Другим примером была ее собственная фамилия. Когда Джинни проходила в школе историю штата, она с интересом и трепетом читала рассказы о мятежах, кровавых сражениях и всех исторических событиях, происходивших в этих местах.