Иллюзии, или Приключения вынужденного Мессии - [16]

— А есть люди, которые вообще не живут в пространстве-времени?

— А есть люди, которые вообще не ходят в кино?

— Понимаю, они получают знания другими путями.

— Правильно, — сказал он, довольный мной. — Пространство-время это довольно-таки примитивная школа. Но множество людей остаются со своими иллюзиями даже когда те наскучивают им, и они не хотят, чтобы свет зажегся слишком рано.

— Дон, а кто пишет сценарии к этим фильмам?

— Не странно ли бывает иногда обнаружить, как много мы знаем, если задавать вопросы себе, а не другим? Кто пишет эти сценарии, Ричард?

— Мы сами, — ответил я.

— Кто занят в ролях?

— Мы.

— Кто служит оператором, киномехаником, директором кинотеатра, билетером, кто следит за всем этим? Кто способен выйти из зала на середине сеанса, в любое время на ходу изменить сценарий, кто способен смотреть один и тот же фильм снова и снова?

— Дай подумать, — сказал я. — Каждый, кто только захочет?

— Тебе достаточно свободы? — спросил он.

— Так вот почему кино так популярно! Потому что мы интуитивно проводим параллели между фильмами и нашими собственными жизнями?

— Может быть, поэтому… Может быть, и нет. Это не так уж важно, правда? А что является проекционным аппаратом?

— Разум, — ответил я. — Нет, воображение. Что бы ты ни говорил, это наше воображение.

— А что такое фильм?

— Сдаюсь.

— Все, что мы разрешаем себе вообразить, я прав?

— Пожалуй, Дон.

— Ты можешь взять в руки пленку с фильмом, — сказал он, — совершенно законченным. Начало, середина и конец — и все это в твоих руках сразу, в одно мгновение, в миллионную долю секунды. Фильм существует над временем, которое он увековечивает, и если ты уже смотрел его, ты всегда можешь сказать, что в нем произойдет, еще до того, как войдешь в кинотеатр. Будут сражения и волнения, победители и побежденные, романы и разочарования, и ты заранее знаешь, что все это будет. Но для того чтобы фильм захватил тебя, для того чтобы он унес тебя с собой, для того чтобы ты вполне им насладился, ты должен вставить ленту в аппарат и пропустить его сквозь линзы минуту за минутой… Чтобы пережить иллюзию, необходимы пространство и время. Поэтому ты платишь деньги, берешь билет, занимаешь свое место и забываешь о том, что творится за стенами зала. Твой фильм для тебя начинается.

— И на самом деле никому не бывает больно? Кровь из томатного сока?

— Нет, это настоящая кровь, — сказал он, — но для пущего воздействия на нашу реальную жизнь это может быть и томатный сок…

— А реальность?

— Реальность божественно нейтральна, Ричард. Матери всегда безразлично, какую роль играет ее ребенок в своих играх, сегодня он плохой мальчик, а завтра хороший. СУТЬ даже не подозревает о наших играх и иллюзиях. Она знает только себя и нас в своем подобии, совершенных и законченных.

— Я не уверен, что мне хочется быть совершенным и законченным. Расскажи мне о скуке…

— Посмотри на небо, — перебил он, и это была такая неожиданная перемена темы, что я, не задумываясь, поднял глаза вверх. Высоко над нами висело разорванное кольцо облаков. Первые лучи Луны серебрили его края.

— Красивое небо, — заметил я.

— Это совершенное небо?

— Дон, небо всегда совершенно.

— Ты хочешь сказать, что небо всегда совершенно, даже если оно постоянно изменяется?

— Да, конечно!

— И море тоже всегда совершенно, хотя оно тоже изменяется каждую секунду, — сказал он. — Если совершенство заключается в постоянстве, то рай должен быть чем-то вроде болота, но вряд ли Суть можно сравнить с творцом болот.

— Совершенное, постоянно изменяющееся. Да. Это я покупаю.

— Ты купил это уже давно, если придерживаться временных терминов.

Я повернулся к нему.

— Дон, а тебе не надоело оставаться в одном этом измерении?

— О! А разве я остаюсь всего в одном измерении? — удивился он. — А ты?

— Почему все, что я говорю, оказывается неправильным?

— А разве все, что ты говоришь, оказывается неправильным?

— Мне кажется, что я занялся не своим делом.

— Уж не хочешь ли ты переключиться на недвижимое имущество? — усмехнулся он.

— Да, на недвижимое имущество или страхование.

— Недвижимому имуществу принадлежит будущее, если оно тебе так уж важно.

— О'кей, прошу прощения, — сказал я, — мне не нужно ни прошлого, ни будущего. В ближайшее время я намереваюсь стать Учителем в Мире Иллюзий. Я думаю, что стану им на следующей неделе.

— Ричард, я думаю, что это случится гораздо раньше.

Я внимательно посмотрел на него, но он не улыбался.

9.

Дни были похожи один на другой. Как обычно, мы продолжали летать, но я перестал измерять лето названиями городов или заработанными деньгами. Я начал измерять его своими новыми знаниями, нашими послеполетными разговорами и чудесами, случавшимися время от времени, до тех пор, пока я не понял, что это вовсе не чудеса.

Представьте себе

Вселенную,

Прекрасную, справедливую

И совершенную, —

однажды прочитал я в книге. —

И после этого

Будьте уверены в одном:

Суть представляет ее себе

Чуточку лучше,

Чем вы.

10.

День выдался спокойным… Лишь время от времени подъезжали случайные пассажиры. В свободное время я практиковался в испарении облаков.

Я работал летным инструктором, и я знаю, что труднее всего научить самым простым вещам. Я знал это прекрасно, но сейчас учеником был я. Я сидел и яростно вперял взор в мишени из курчавых облаков. В этот момент я нуждался в теории больше, чем в практике. Шимода лежал рядом под крылом «Флита» и притворялся спящим. Я мягко похлопал его по руке, он открыл глаза.