Иллюстрации Гюстава Доре - [10]
— А «Волшебные сказки» Шарля Перро с тем же Гюставом Доре?
— Как же, как же... — Я напрягся изо всех сил и, слава Богу, вспомнил один «адрес» на Петроградской, с которого я в прошлом году поимел сотни три-четыре. — Он еще Мережковского издавал.
Я потом этого Мережковского месяца три никому не мог втюхать!
— Ренана! — увлеченно подхватил хозяин кабинета. — А Писемского, Загоскина, Лажечникова, Гейне, Лессинга! Это все Маврикий Осипович Вольф — австриец, посвятивший всю свою жизнь российской культуре...
Я почувствовал себя мышкой, которую большой, ловкий и сытый кот весело перекидывает с лапы на лапу, прежде чем сомкнуть свои острые клыки на ее загривке. Не потому, что ему вдруг захотелось перекусить, а просто так — забавы ради...
Но тут мое детство вышвырнуло мне небольшой одноразовый спасательный круг.
— «Золотая библиотека для детей» — тоже издание Вольфа, — с трудом вымолвил я тоном нерадивого ученика.
— Верно, верно! Как я мог забыть?.. — улыбнулся мне этот большой священник. — А вам известно, что первый русский перевод Адама Мицкевича был издан у Вольфа?
Я никогда не читал Мицкевича, ни в издании Вольфа, ни в каком-либо другом. В то время я его даже в руках не держал.
— А как же?! — воскликнул я, впервые слыша об этом событии.
Наверное, именно тут я и прокололся. Потому что хозяин кабинета сразу же стал и хозяином положения.
А я катастрофически уменьшился в размерах...
Он мельком глянул на наручные часы. Это была старая золотая «Омега». Когда-то папа носил такие же.
— Прекрасный, прекрасный экземпляр. — Божий генерал вернулся на исходные позиции и снова погладил переплет моей Библии.
Теперь он смотрел на меня поверх своих странных очков менее приветливо, но зато с большим интересом. Я бы даже сказал, что он не смотрел на меня, а прохладно разглядывал.
«Пожалуй, хватит и двух штук, — перетрусил я. — Он скажет — тысяча семьсот, и за штуку восемьсот нужно отдавать и валить отсюда по холодку...»
— И вот теперь приходится расставаться, — с отвратительным, фальшиво-скорбным вздохом, почему-то сиплым голосом сказал я.
Конечно, этот поп был настоящим бойцом!
Наверное, он все просек про меня, и я сейчас просто лежал у него на ладони, а он рассматривал меня без особого интереса, словно энтомолог примитивную бабочку-капустницу, у которой с крылышек неожиданно осыпалась вся пыльца...
Но он ни на секунду не позволил себе унизить меня, уличить во всем том махровом вранье, которым я с самого начала наполнил его маленький и изящный кабинет. Напротив, он с поразительной деликатностью негромко спросил меня:
— Как по-вашему, сколько же может сейчас стоить эта превосходно сохранившаяся Библия?
Хотя он, ей-богу, был вправе прямо сказать: «Ну и сколько вы хотите за эту свою книжку?» Клянусь, мне было бы легче!
— Я полагаю... — начал было я светским тоном, но не выдержал и хрипло рванул к финишу: — Две тысячи рублей.
Он мягко улыбнулся мне, слегка выдвинул ящик письменного стола и стал доставать оттуда по одной сторублевой бумажке. И складывать их на зеленое сукно столешницы рядом с вольфовской Библией.
— Раз... два... три... четыре... — считал он.
Когда двадцатая сторублевка легла на девятнадцатую, этот пожилой и грузный человек в черной рясе со скромным серебряным крестом на груди пододвинул ко мне, сидящему напротив него по другую сторону письменного стола, тонкую пачку в две тысячи рублей и уже без улыбки, но неизменно вежливо произнес:
— Прошу вас. Будьте любезны.
Да, он был поистине деловым человеком!
Интересно, он действительно понял, что я никакой не наследник родовых ценностей, а обычный мелкий книжный спекулянт-перекупщик? Или я это все себе на нервной почве напридумывал?..
Тем не менее цель была достигнута, «капуста» получена, в определении стоимости Библии Валька-троллейбусник оказался совершенно прав (нужно будет завтра обязательно сказать ему об этом), и за все унижения последних пятнадцати минут я был обязан хоть как-то себя вознаградить!
Хозяин этого кабинета должен был увидеть во мне не обычного книжного «жучка» — даже если он об этом догадался! — но настоящего «делового человека» в области своих занятий. Тогда в какой-то степени это нас уравняет, и я частично избавлюсь от омерзительного состояния своей сомнительной победы.
— Не найдется ли у вас чистого листа бумаги? — окрепшим голосом спросил я.
Священник-интендант удивленно посмотрел на меня поверх узеньких полукруглых очков:
— Конечно, конечно! Для чего, позвольте поинтересоваться?
Я покровительственно улыбнулся его непониманию:
— Ну, должен же я написать вам расписку на полученную мною сумму.
Эту фразу я специально заковал в латы канцеляризма, чтобы подчеркнуть мое близкое знакомство с правилами денежных расчетов между деловыми людьми.
— Как вы сказали? — переспросил хозяин кабинета.
— Расписочку хочу написать...
Вот тут он привстал и посмотрел на меня, по известному армейскому выражению, «как солдат на вошь». И сказал тихо, с брезгливой укоризной, без малейшего намека на мягкость и доброту:
— Да Бог с вами, молодой человек. Какая там расписка.
Вконец раздавленный, я встал из «папиного» кресла на ватных ногах.
Роман В. Кунина «Кыся» написан в оригинальной манере рассказа — исповеди обыкновенного питерского кота, попавшего в вынужденную эмиграцию. Произведение написано динамично, смешно, остро, полно жизненных реалий и характеров.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Перед вами — подлинная КЛАССИКА отечественного «диссидентского юмора». Книга, над которой хохотали — и будут хохотать — миллионы российских читателей, снова и снова не устающих наслаждаться «одиссеей» Иванова и Рабиновича, купивших по дешевке «исторически ценное» антикварное суденышко и отправившихся па нем в «далекую и загадочную» Хайфу. Где она, эта самая Хайфа, и что она вообще такое?! Пожалуй, не важно это не только для Иванова и Рабиновича, но и для нас — покоренных полетом иронического воображения Владимира Кунина!
Война — и дети...Пусть прошедшие огонь и воду беспризорники, пусть уличные озлобленные волчата, но — дети!Или — мальчишки, которые были детьми... пока не попали в школу горноальпийских диверсантов.Здесь из волчат готовят профессиональных убийц. Здесь очень непросто выжить... а выжившие скорее всего погибнут на первом же задании...А если — не погибнут?Это — правда о войне. Правда страшная и шокирующая.Сильная и жесткая книга талантливого автора.
Мудрая, тонкая история о шоферах-дальнобойщиках, мужественных людях, знающих, что такое смертельная опасность и настоящая дружба.
Продолжение полюбившейся читателю истории про кота Мартына.. Итак: вот уже полтора месяца я - мюнхенский КБОМЖ. Как говорится - Кот Без Определенного Места Жительства. Когда-то Шура Плоткин писал статью о наших Петербургских БОМЖах для "Часа пик", мотался по притонам, свалкам, чердакам, подвалам, заброшенным канализационным люкам, пил водку с этими несчастными полуЛюдьми, разговоры с ними разговаривал. А потом, провонявший черт знает чем, приходил домой, ложился в горячую ванну, отмокал, и рассказывал мне разные жуткие истории про этих бедных типов, каждый раз приговаривая: - Нет! Это возможно только у нас! Вот на Западе...
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Прямой рейс к Аллаху» Рене Девиля и «Головы Стефани» Шатана Богата — кто эти люди и что общего между этими книгами? Под такими названиями и псевдонимами в США и во Франции был издан один и тот же роман великого мистификатора, знаменитого французского писателя Ромена Гари.«Прямой рейс к Аллаху», несомненно, навеянный очередным обострением ситуации в Персидском заливе, можно было бы назвать «сатирико-политическим триллером»: терроризм и шпионаж, торговля оружием и нефтяной бизнес, невидимая борьба сверхдержав за сферы влияния, восточная экзотика в плохом и хорошем смысле — для главной героини, нью-йоркской фотомодели Стефани, все это только фон для фотосессии.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Ночной маршрут».Книга, которую немецкая критика восхищенно назвала «развлекательной прозой для эстетов и интеллектуалов».Сборник изящных, озорных рассказов-«ужастиков», в которых классическая схема «ночных кошмаров, обращающихся в явь» сплошь и рядом доводится до логического абсурда, выворачивается наизнанку и приправляется изрядной долей чисто польской иронии…