Икс или игрек? - [8]

Томми объяснил:

– Сейчас встретилась мне. Она что, всегда так рано выходит гулять?

– Понятия не имею. Женщины, как правило, не склонны к прогулкам до завтрака, слава богу.

– Аминь, – отозвался Томми. – Я не мастер вести до завтрака любезные беседы. Надеюсь, она не сочла меня грубым. Но мне было необходимо немного размяться.

Майор Блетчли полностью разделял такой взгляд.

– Я на вашей стороне, Медоуз. Вы совершенно правы. Женское общество хорошо на своем месте и в свое время, но никак не перед завтраком. – Тут он хихикнул. – Смотрите остерегитесь, старина. Она ведь вдова, имейте в виду.

– Вот как?

Майор игриво ткнул его локтем в бок.

– Мы-то с вами знаем, каковы они, вдовы. Двоих мужей она похоронила и теперь, по-моему, высматривает номер третий. Так что будьте начеку, Медоуз. Не теряйте бдительности. Мой вам совет.

В отличнейшем расположении духа майор сделал поворот кругом и энергично зашагал навстречу завтраку в пансионе «Сан-Суси».

* * *

А Таппенс между тем, продолжая неспешно прогуливаться по эспланаде, прошла совсем близко от разговаривающей пары. И успела расслышать обрывок фразы.

Говорила девушка:

– Будь осторожен, Карл. Малейшее неверное движение, и…

Больше ничего услышать не удалось. Подозрительная фраза? Да. Но поддается и вполне невинному толкованию. Таппенс тихонько повернула и прошла мимо них еще раз. И снова до нее долетели слова:

– Эти самодовольные, подлые англичане…

Миссис Бленкенсоп чуть-чуть, самую малость вздернула брови. Карл фон Дейним – беженец, нашедший убежище и кров у англичан. Неразумно и неблагородно с его стороны слушать подобные речи и соглашаться.

Таппенс в третий раз повернула назад. Но молодые люди вдруг расстались, девушка перешла через улицу и углубилась внутрь квартала, а Карл фон Дейним зашагал навстречу Таппенс. Он, наверно, прошел бы мимо, не узнав ее, но она остановилась, показывая своим видом, что ожидает от него приветствия. Тогда он поспешно сдвинул каблуки и поклонился.

– Ах, доброе утро, мистер фон Дейним, я не ошиблась? – защебетала Таппенс. – Чудесная погода, правда?

– О да. Прекрасная.

Таппенс этим не ограничилась.

– Я не утерпела и вышла, – продолжала она лепетать. – Вообще я редко выхожу до завтрака, но в такое утро и когда неважно проведешь ночь, ведь на новом месте, бывает, плохо спится, я всегда говорю, нужно день-два, чтобы привыкнуть.

– Да, несомненно.

– И представьте, эта небольшая прогулка вернула мне аппетит. Я иду завтракать!

– Вы возвращаетесь в «Сан-Суси»? Если позволите, я пойду вместе с вами. – И он с серьезным видом зашагал подле Таппенс.

Она спросила:

– А вы тоже решили нагулять аппетит перед завтраком?

Он хмуро покачал головой.

– Нет, мой завтрак, я его уже съел. Сейчас я иду на работу.

– На работу?

– Я химик-исследователь.

«Ах, вот, оказывается, кто ты!» – подумала Таппенс, искоса бросив на него быстрый взгляд.

А Карл фон Дейним продолжал слегка надменным тоном:

– Я приехал в эту страну, спасаясь от нацистских преследований. У меня было мало денег и ни одного друга. Я стараюсь делать, что умею, чтобы приносить пользу.

Он не повернул к ней голову, а смотрел прямо перед собой, но чувствовалось, что он сильно взволнован. Таппенс неопределенно пробормотала:

– Конечно, конечно. Очень похвальное желание.

– Два моих брата находятся в концентрационных лагерях. Отец в лагере умер. Мать скончалась от горя и страха, – продолжал Карл фон Дейним.

«Каким ровным голосом он все это произносит, – подумала Таппенс, – словно выучил наизусть». Она еще раз украдкой покосилась на него – он смотрел прямо перед собой, и лицо его было бесстрастно.

Несколько шагов они прошли молча. Навстречу попались двое мужчин, один из них задержал взгляд на Карле, и Таппенс услышала, как он сказал своему спутнику:

– Видал? Ручаюсь, что этот парень – немец.

Лицо Карла фон Дейнима залила краска. Он вдруг потерял самообладание, сдерживаемые чувства вырвались наружу:

– Вы… Вы слышали? Вот они что говорят… Я…

– Милый мальчик, – Таппенс, сама не заметив, заговорила своим настоящим голосом, убежденно и сочувственно. – Не будьте глупцом. А чего бы вы хотели?

– То есть как? – обернулся он к ней с недоуменным видом.

– Вы беженец. Так принимайте все, что связано с этим положением. Вы остались живы, и это главное. Живы и на свободе. Что же до прочего, то поймите, это неизбежно. Наша страна воюет с Германией. А вы немец. – Таппенс неожиданно улыбнулась. – Нельзя же ожидать от каждого встречного и поперечного, вроде того, что сейчас прошел, чтобы он отличал, примитивно говоря, плохих немцев от хороших.

Их взгляды встретились. Ярко-голубые глаза Карла смотрели страдальчески. Но вот он тоже улыбнулся и сказал:

– Про индейцев когда-то, кажется, говорили, что хороший индеец – это мертвый индеец. – Он засмеялся. – А мне, чтобы быть хорошим немцем, надо не опоздать на работу. Извините. Позвольте откланяться.

И опять этот чопорный поклон. Таппенс смотрела вслед его удаляющейся фигуре. А потом сказала себе:

– Миссис Бленкенсоп, вы чуть было не дали большого маху. Впредь думайте, пожалуйста, только о деле. А теперь марш завтракать.

Входная дверь в пансион была открыта. Внутри миссис Перенья вела с кем-то пламенный разговор: