Иконы - [77]

Отлично.

Я шагаю к дыре, но Фортис перехватывает меня за руку прежде, чем я успеваю нырнуть в пролом.

– Еще кое-что… Хотя я и знаю, что нам надо бежать. Симпы уже недалеко.

– Они узнают, что ты был здесь, Фортис. Что, если мы подвергаем опасности все Сопротивление?

Фортис пожимает плечами:

– Они только и поймут, что сюда явился какой-то мерк и взорвал тюрьму. И что? Это же и есть наш хлеб с маслом, милая. А мерк Фортис никогда бы не упустил столь роскошной возможности. – Он смотрит на Лукаса. – А Медная Пуговица, что сидит вон там, стоит того, насколько все знают.

– Отлично. – Лукас откровенно подавлен.

– Такие уж дела. В плане есть еще одна часть, которая тебе явно не понравится. – Фортис смотрит мне прямо в глаза. – Ты не переживешь побега. На самом деле ты позволишь Хаксу убить себя.

– Не понимаю? – Я вижу, что Фортис не шутит. – Но это бессмысленно. Хакс меня не убьет. Ни Хакс, ни Док, ни Оруэлл, если уж на то пошло. Он даже не живой!

Фортис понижает голос. Впервые он говорит так серьезно, как того требует обстановка:

– Ты ведь не можешь думать, что сбежишь отсюда и после того будешь на свободе бродить среди цветочков, нет? За тобой уже гонятся серьезные псы. Ты, Долория, должна умереть. Ты слишком много значишь. – Он кивает в сторону Ро и Тимы. – Больше, чем остальные. Поверь мне, я это знаю.

И тут меня осеняет. В памяти вспыхивает нечто знакомое.

Я просто не понимаю, как не додумалась до этого прежде.

– Ты хочешь сказать, я должна умереть так же, как ты?

– Это как?

Он знает, о чем я спрашиваю, но желает, чтобы я сама сложила все кусочки головоломки.

– Это ведь ты создал Дока, так? Ты его друг, единственный, кто у него остался. Который как бы умер.

Я пытаюсь припомнить точные слова, но не могу. Я лишь помню, что у Дока был друг и Док его потерял. Фортис. Это должен быть Фортис.

Мерк пожимает плечами, но я не останавливаюсь:

– Это ты дал ему имя. Книжки научной фантастики… и шутки… и латинский язык… все это ты! Док – твой.

– Ах, какая чудесная история, милая моя! Просто прелесть. Но у меня есть к тебе маленький вопросик.

– Какой?

– Ты умеешь стрелять?

Не добавив больше ни слова, он сует мне в руку пистолет и с силой толкает сквозь дыру в стене.

Тут же слышится громкий хлопок – и стена рядом с тем местом, где я только что стояла, начинает обваливаться.

По другую ее сторону – симпы.

Я бросаюсь бежать, а Фортис стреляет. Когда я огибаю угол, то уже знаю, что за моей спиной звучат шаги не только Фортиса.

Краем глаза вижу, что рядом с ним мчится Лукас.

* * *

Мы не возобновляем разговора до тех пор, пока не видим впереди лодку Фортиса – ну, по крайней мере, ту лодку, которую он позаимствовал у охраны. Над нами воздух перекрещивают прожектора, разрезая ночь с лазерной точностью.

Я стараюсь не смотреть на пристань, где лицом вниз лежат два солдата, прямо в пене набегающих волн.

– На войне как на войне, – мрачно произносит Фортис.

Он идет по мелководью, по камням, невдалеке от того места, где мы с Ро стояли вчера.

– Вперед! Поспешите, они движутся быстро и их очень много. Они быстрее нас и, к несчастью, лучше вооружены.

Фортис уже в ялике – машет нам. Полы его длинной куртки полощутся на ветру. Ро прыгает в лодку, едва не опрокидывая ее. Я карабкаюсь сначала на камни, потом тоже забираюсь внутрь и сразу осторожно отползаю от борта. Тима и Лукас стоят на берегу.

– Ты идешь? – Тима смотрит на Лукаса, потом на нас.

Он не произносит в ответ ни слова.

– Лукас?

Он качает головой:

– Нет, я не пойду с вами.

Тима кивает.

– Мне очень жаль, – говорит Лукас.

Она бросает на него долгий взгляд, ее серебристые волосы разлетаются на ветру.

– Я понимаю. Но я должна идти.

Тима тянется к Лукасу, чтобы поцеловать его в щеку, а он неловко обнимает ее. Они прижимаются друг к другу, всего на мгновение, но мне приходится отвернуться. Это нечто очень личное, а значит, мне не нужно этого видеть. Или чувствовать.

Может быть, они куда больше похожи на Ро и меня, чем я думала.

Я протягиваю руку Тиме, и Тима принимает ее. Мы не подруги, но и не враги. Больше не враги.

Я тяну ее, помогая забраться в лодку, а Тима через мою голову кричит Лукасу:

– Позаботься о Бруте! Ради меня…

И слышу, как он отвечает:

– Обещаю!

Брут. Только в этот момент я осознаю, что, теряя Лукаса и собаку, Тима теряет единственную семью, какая у нее когда-либо была.

Я оглядываюсь на Лукаса. Его серо-зеленые глаза встречаются с моими серо-голубыми.

Мы не прощаемся. Мы не можем.

Но, очутившись в лодке, я чувствую Лукаса, его как бы тянет обратно, в форт. Именно в этом схожи наши различные пути.

Моя мать могла остаться в прошлом, но она все равно держит меня по-своему. Его мать живет в настоящем, и она тоже держит Лукаса.

Так что мне остается лишь уйти. Это все, что я могу сделать.

Лукас выглядит таким маленьким на пустынном берегу, и он становится все меньше по мере того, как мы удаляемся.

* * *

– Ты это серьезно говорил… Я хочу сказать, насчет моей смерти?

Я пробираюсь по лодке, пока не оказываюсь рядом с Фортисом. Так близко, насколько позволяют мокрые скамьи.

Тима пристально смотрит назад, на Санта-Каталину. Ро – в другую сторону, на Портхоул.