Иконы - [64]

Я обхожу здание сбоку и оказываюсь на бетонной платформе за обсерваторией, на самом краю холма, возвышающегося над городом.

Хоул.

Я вижу море зданий, белую дымку на горизонте, где дома наползают друг на друга, и все кажется таким, каким давно перестало быть на самом деле. Оболочки пустых деловых центров вздымаются, как древние обелиски и артефакты того времени, которое уже не имеет никакого значения. Ближе к холмам под обсерваторией бледная растительность заползает на склоны вперемешку с чахлыми деревьями и узкими тропинками. Я вижу все пространство – от холмов на востоке до воды на западе.

А кроме того, я вижу едва различимые неровные очертания острова Санта-Каталина, который выглядит небольшим пятном на горизонте.

Я смотрю на Хоул, на весь город, и он именно таков. Хоул, Дыра. Я пытаюсь вообразить его живым, снова свободным от непрестанного страха смерти.

Но не могу.

Не могу избавиться от чувства, что все кончено, что этот некогда великий город никогда уже не станет чем-то прежним. Потому что, стоя здесь, рядом с обсерваторией, единственное, что я могу видеть, – это то, что город умирает.

Икона – машина, пульсирующая прямо возле меня, – убивает его, убивает те остатки, что еще можно убить.

Это как пустые дома на склоне холма, только везде и гораздо хуже.

– Вот ты где.

Лукас нашел меня, но он нашел и кое-что еще. Он пятится, задрав голову.

Я прослеживаю его взгляд, неохотно повернувшись к обсерватории.

К Иконе.

Я почти ожидаю увидеть каких-нибудь стражей-нелюдей, или солдат-симпов, или какое-то инопланетное приспособление, которое не позволит нам войти внутрь. Потом вспоминаю, что ни одно человеческое существо не может добраться сюда, где стою я, и что вряд ли те, кто управляет Иконой, поставили здесь охрану.

Но когда я подхожу к Иконе ближе, я вижу то, что пугает куда больше, чем любая охранная система. Земля перед нами полностью засыпана обломками. Остатки стен с разбитыми окнами выглядят так, словно здание тряхнуло землетрясением. Парадные двери широко распахнуты. Одна створка вообще упала, вторая криво висит на сломанных петлях.

– Совсем несложно, – мрачно вздыхает Лукас.

Ни одному из нас не хочется идти дальше.

Но мы идем.

Мы направляемся прямиком к самому большому строению центральной части.

Лукас идет первым, покачивая головой, как будто пытается что-то уловить.

– Чувствуешь это?

Из его уха выскальзывает капелька крови и ползет вниз.

Я киваю. Потому что все мое тело дрожит – и даже сердце вибрирует. Нам с трудом удается устоять на ногах. Никто не в силах выдержать поток энергии так близко к Иконе.

Даже мы.

– Лукас, нам не следует находиться здесь, – говорю я, протягивая руку к его уху.

Лукас отдергивает голову:

– Да. И делать этого не следует. – Он берет меня за руку, и я позволяю это. – Давай взглянем на его мозг и уберемся отсюда, Дол.

Мы входим внутрь.

Икона полностью разрушила то, что некогда было обсерваторией.

То, что мы видим теперь, выглядит как лишь небольшая часть Иконы – того, что мы видели снаружи. Но даже это более чем устрашает.

Оно твердое и острое, металлическое и серебристо-черное.

Поверхность как будто пульсирует, почти как густая жидкость, она волнуется и течет, создавая разные рисунки.

Я не осмеливаюсь прикоснуться к ней.

Эта штука – словно заостренные когти какой-то гигантской лапы.

Длинные трубки торчат, как пальцы, и оплетают здание. Основная часть тела Иконы, длинная и широкая, покрыта выступами, и массивные стальные кольца соединяются вертикальными полосами. Это выглядит буквально насмешкой. Та часть, что находится перед нами, чем бы она ни была, кажется единственной живой вещью во всем Грифф-парке.

Эта машина – я просто не знаю, какое еще слово подобрать, – совсем не похожа на то, что я видела издали, через телескоп. Снаружи видна лишь оболочка. А то, перед чем мы стоим, остается скрытым от мира, но оно куда мощнее всего того, что в ней есть.

Мы нашли не просто мозг. Думаю, это нечто вроде сердца. Мы стоим и наблюдаем, как оно бьется, ощущаем его ритм. Лукас поднимает руку ко лбу. Я тоже это чувствую – странную энергию, исходящую от Иконы. Чувствую, как она исследует меня, стучится в меня, нападает на меня.

Эта сила просто неправдоподобна.

Эта сила может оборвать все, что поддерживает во мне жизнь. Она выстукивает ритм, похожий на сердцебиение.

Что-то там есть – глубоко в центре этой Иконы. Нечто живое. Нечто могущественное. Нечто, что существует единственно для того, чтобы убивать.

Я прижимаю ладонь к груди, чтобы почувствовать собственное сердце.

Да.

Я закрываю глаза и вспоминаю падре и Рамону. И вижу все до последней мелочи.

Помни.

Я знаю, что Икона желает овладеть каждой клеточкой моего тела, но чувствую также и то, как внутри меня что-то ему сопротивляется.

Мое сердце сегодня не остановится.

Я мысленно тянусь к Лукасу и хватаюсь за него. Рука в руке, сердце к сердцу.

Лукас тоже испуган, но мы не можем долго находиться здесь, мы и так зашли слишком далеко.

Мы снова пробираемся сквозь завалы и путаницу проводов. Здание стоит в руинах – Икона уничтожила все старые структуры. Наконец мы приходим к согласию, что видели достаточно и что пора возвращаться.