Икона, или Острова смерти - [44]

Я изобразил сочувственную улыбку и заверил портье, что больше такого не повторится. И произнес хвалебную речь по поводу великолепного сервиса отеля, и прочее, и прочее, и прочее.

— Я ручаюсь за мистера О’Коннора, — пообещал я и, чтобы скрепить сделку, протянул регистратору пятьдесят долларов. Тот едва заметно кивнул. Я продолжал: — Будьте так любезны и скажите, у себя ли мисс Линда Геллер? Номер двести пять.

Портье сунул деньги в карман, развернулся и взглянул на шкафчик с ключами.

— Здесь записка для вас, мистер Хенсон. Полагаю, от мисс Геллер.

— Вы уверены? — Я быстро выхватил у него записку.

Он удивленно вытаращился.

— Абсолютно. Мисс Геллер уехала рано утром с доктором Кристофисом. — Он запнулся, вспомнив, что сотрудникам отеля запрещено сообщать конфиденциальную информацию о постояльцах; на щеках у него появился румянец.

— Послушайте, — сурово заявил я. — Я агент мисс Геллер и пытаюсь с ней связаться. Эта записка пролежала у вас шесть часов. Почему ее не отослали в мой номер раньше? Кто здесь дежурил?

Портье покраснел. Я понял, что он у меня на крючке.

— Я, сэр, — слегка испуганно ответил он.

Я сжал кулаки, как будто портье совершил непоправимую ошибку.

— Тогда, быть может, вы мне расскажете, куда они отправились? В записке говорится о том, что Линда покинула Афины.

Вряд ли я его убедил, но портье побоялся, что я могу обратиться к менеджеру. И он сообщил мне всю необходимую информацию.

— Она поехала в аэропорт. Доктор Кристофис сказал, что им нужно успеть на двенадцатичасовой рейс.

— Куда? — настойчиво спросил я, мысленно скрестив пальцы.

Портье снова обрел обычный высокомерный вид.

— Боюсь, что не могу больше ничего добавить, сэр.

Я отвернулся, не желая, чтобы он заметил, насколько сильно я удивлен и шокирован. Какого черта делает Линда с лечащим врачом Джона Ролстона? Давно ли они знакомы или их встреча — случайность? Возможно, она отправилась к нему, надеясь еще что-нибудь узнать о Ролстоне. Но тогда почему они летят вместе? Я не знал ответов на эти вопросы, но в животе у меня неприятно заныло. Судя по всему, меня окружала ложь.

Я ошеломленно побрел прочь, не сразу осознав, что портье кричит вдогонку (я забыл ключ от номера).

Мы с Марией договорились встретиться возле бассейна. Она лежала в шезлонге и потягивала лимонад. На ней было крошечное черное бикини. Я вспомнил предыдущую ночь, когда мы занимались любовью при лунном свете вблизи Акрополя, но сейчас было не время поддаваться эмоциям.

Яркое палящее солнце отражалось в бирюзовой воде бассейна. Мария протянула руку и заставила меня сесть рядом.

— А почему ты не в плавках? Здесь черт знает как жарко. — Она начала расстегивать на мне рубашку, касаясь холодными пальцами моей груди. Она наклонила меня к себе и поцеловала, но я был слишком занят мыслями о Линде и Михаиле Кристофисе.

Она почувствовала, что я думаю о другом, и нахмурилась.

— Эй! — Мария подошла к краю бассейна. — Давай поплаваем, нам обоим это не повредит.

Она нырнула, и меня окатило водопадом брызг. Я наблюдал, как она плывет на ту сторону и обратно, гибкая и грациозная, словно дельфин.

Я зашел в кабинку, переоделся и присоединился к ней.

— Спорим, я быстрее доплыву до того края, — сказала она смеясь. Мрачное настроение вчерашнего вечера покинуло ее.

Я нырнул в прохладную воду и поплыл рядом с ней. Мы обнялись и поцеловались.

— Знаешь… — выдохнула она. — Ты сделал мой последний день в Афинах таким прекрасным…

Позже мы сидели в тускло освещенном холле. Играла негромкая, успокаивающая музыка. Мария мило болтала.

— Ты даже не представляешь себе, как мне хорошо с тобой, Гарт. — Она положила ладонь поверх моей; наши пальцы переплелись. Потом она застенчиво опустила глаза. — Если честно, я мало с кем спала. Я из породы однолюбок. Ты мне веришь? — Она убрала руку и принялась рассматривать золотое кольцо на пальце.

Я внимательно посмотрел на красивое колечко с маленьким бриллиантом. Она сняла его и зажала в кулаке, а потом тихо продолжала:

— Я думала, это мое обручальное кольцо. — В ее глазах стояли слезы. Мария глубоко вздохнула и успокоилась. — Он подарил мне его.

— Тот грек?

— Да. Никос. — Она впервые назвала его по имени. Видимо, ее охватила ностальгия, и Мария хотела выговориться. В голосе девушки больше не звучала горечь; ее место занял оттенок грусти.

— Я встретила его, когда впервые прилетела в Грецию. Это была любовь с первого взгляда. Лунный свет, цветы, великолепное море, романтика островов… Я никогда ничего подобного не видела. Мне он казался Адонисом — красивый, без малейшего изъяна, как античная статуя. Настоящий рыцарь. Ни один мужчина не сводил меня с ума так, как Никос.

Я поднес зажигалку к ее сигарете; слушая Марию и разглядывая ее хорошенькое личико, я испытывал к ней что-то вроде теплой братской любви.

— С тех пор у меня был только Никос. Каждый раз, когда я прилетала, мы все время проводили вместе. Это кольцо он подарил мне на прошлое Рождество. — Она разжала пальцы и поднесла кольцо к свету. Бриллиант сверкнул. Мария поспешно сжала кулак. — Он обещал, что мы поженимся, но всегда появлялась какая-нибудь отговорка. Сначала ему нужно было дождаться, когда выйдет замуж его сестра. Потом у него заболела мать. Он никогда не приводил меня к себе домой, чтобы познакомить с родными… Никос говорил, что слишком занят. — Мария помолчала, мысленно уносясь к тем событиям, о которых она рассказывала. — Когда я приехала сюда в последний раз, он меня не ждал. Я подумала, что сделаю ему сюрприз своим приездом, и поехала к нему домой. Дверь открыла женщина. Я изо всех сил надеялась, что это его сестра. Но это была его жена. Жена! Представляешь, что я чувствовала? Чуть не умерла на месте. Страшно разозлилась.