Икона, или Острова смерти - [30]

Вода была чистой и прозрачной, как зеленый хрусталь. Юджин плыл впереди меня, усиленно работая ластами. Внизу виднелись очертания каких-то предметов, рассеянных на морском дне. Когда мы погрузились еще на сажень, предметы обрели отчетливые формы. Я разглядел две-три амфоры, покрытые илом и сором.

Нам нужно было действовать быстро, прежде чем закончится воздух в аквалангах. Юджин потянул один из древних глиняных сосудов, подняв целое облако тины, высвободил амфору, пролежавшую на месте много лет, и начал возиться со следующей, густо покрытой ракушками. Я вынул нож и помог ему. Мы легко извлекли шесть амфор, но остальные требовали времени и труда, потому что слиплись одна с другой.

Юджин знаком велел мне всплыть и принести сетку, в которую можно было бы сложить добычу и запросто поднять ее в каик.

Я беззвучно вынырнул и осмотрелся. Небо посветлело. У нас осталось не так уж много времени на то, чтобы все закончить. Димитри бросил мне сетку. Я протер маску, жестом показал «все в порядке» и снова погрузился.

Юджин возился с амфорой, застрявшей между двумя камнями. Я помог ему высвободить сосуд и дал понять, что сетка здесь. Мы осторожно сложили в нее амфоры — шесть штук; хотя они обросли густым слоем ракушек и кораллов, было видно, что все сосуды в хорошем состоянии и годны на продажу.

Снизу мы наблюдали за тем, как наше сокровище тянут на поверхность. Димитри перетащил груз через борт, но что-то пошло не так. Он начал отчаянно сигналить — посветил вниз фонариком и приготовил рыбачью сеть, готовясь ее забросить. Я всплыл и посмотрел на него. Он пялился на нас, и его лицо окаменело от ужаса.

Я быстро погрузился. Под водой мы немедленно почувствовали вибрацию — мимо неторопливо шла еще одна лодка. Шум мотора слышался, как нам показалось, целую вечность. Юджин начал подавать мне знаки. Он указывал на свой акваланг и проводил рукой по шее. Его глаза ясно говорили о том, как мы рискуем. Но следовало дождаться, пока наверху будет безопасно.

Прошло черт знает сколько времени, прежде чем Димитри наконец зажег зеленый свет. Мы поднялись. К этому моменту и я уже начал задыхаться. Юджин, отплевываясь, вынырнул рядом со мной и сорвал маску. Димитри, перегнувшись через борт, спустил с кормы веревочную лестницу, по которой мы вскарабкались на палубу.

— Какого черта стряслось? — спросил Юджин, стаскивая акваланг.

— Патрульная лодка ходила вокруг. Кто-то на берегу меня видел. Большие проблемы, босс, если нас тут сцапают. Мы пойдем быстро. — Он включил мотор и начал выбираться из пролива. Делос сиял вдалеке, купаясь в золотых лучах солнца.

Амфоры, спрятанные под брезентом, были заперты в каюте, акваланги мы поспешно засунули в шкаф.

— За успех! — произнес тост Юджин. Его рука дрожала, когда он протягивал мне стакан коньяку.

Я пригубил.

— Меня беспокоит только одно, приятель.

— Что?

— Разговаривая с Майснером, мне придется все время помнить, что я имею дело с настоящей коброй, черт бы ее побрал.

Глава 13

Вечером разразился шторм; густые облака закрыли луну и звезды. Дорога к пляжу была пустынна. Ветер превратил море в мрачную пенную стихию и завывал на мысу. Я выключил фары, когда увидел силуэты ветряных мельниц, и припарковался позади лачуги. Сломанные крылья мельницы, в которой прежде находилась студия Джона, стонали, словно в агонии; ставни хлопали и грозили сорваться с петель. Борясь с ветром, я обогнул постройку, подтащил свертки с амфорами к двери и заволок их внутрь. Вряд ли кто-нибудь наткнется на них в этих жалких руинах. Если кто-нибудь и найдет амфоры, то, наверное, обвинит Ролстона — но как призвать к суду мертвеца?

Тусклый свет фонарика в темной комнате отбрасывал жутковатые тени. Пахло пылью, плесенью и гниющим мусором. Неподалеку от кладовки стоял шкаф, как раз подходящего размера. Я засунул амфоры внутрь и прикрыл дверь. Крысиная беготня напугала меня так, что волосы на шее поднялись дыбом. Никогда не любил крыс.

Я поспешил выйти и запрыгнул в джип с чувством облегчения. Свист ветра вокруг мельницы показался мне зловещим, как завывания банши — предвестницы бед.[12]

Я нашел Юджина в «Дублинере», окруженным компанией шикарных молодых красоток. Он раскраснелся от спиртного; на усах блестели крошечные, янтарного цвета, капельки бренди.

Виски у меня пульсировали, и я чувствовал тошноту.

— Ты как будто увидел призрака, — заметила одна из девиц. Я устало ухмыльнулся.

Она сидела напротив, сначала я подумал, что это Линда. Сходство меня потрясло — то же худое, оливкового цвета, лицо, обрамленное гладкими черными волосами, зеленые, цвета моря глаза. Девушка дружелюбно улыбнулась, показав ровные зубы цвета полированной слоновой кости. Ее звали Мария. Она и ее подруги были стюардессами и приехали сюда в перерыве между рейсами.

— Мы пробыли на Миконосе всего несколько дней, — объяснила она с выражением разочарования на хорошеньком личике. — Жаль, но нам нужно вернуться в Афины до выходных.

Она посмотрела на меня. В ее голосе отчетливо прозвучал намек. У нее были влажные соблазнительные алые губы, а в запахе духов слышалась тропическая ночь. Я чувствовал, как теряю силу воли. Еще немного бренди — и я стану податлив, как глина.