Икона, или Острова смерти - [17]
В переговорном устройстве послышался сначала треск, а потом голос:
— Кто?
Я представился и сказал:
— Я бы хотел побеседовать с мистером Фредериксом или мистером Брайаном. Пожалуйста.
После небольшой паузы снова раздался голос:
— Вам назначено?
Человек говорил с легким акцентом, но точно не ирландским.
— Я только что прибыл из Америки, сэр, — вежливо произнес я. — И хотел бы поговорить с мистером Фредериксом или мистером Брайаном по поводу нашего общего знакомого, Джона Ролстона.
— Да?
Связь прервалась. Наступила тишина — если не считать пронзительного пения цикад на деревьях.
— Что там? — крикнул из джипа Юджин. — Если они не желают тебя впускать, то давай свалим отсюда!
Я покачал головой.
— Терпение. Не забывай, что на кону пятьсот евро.
Внезапно из динамика донесся другой голос:
— Да, мистер Хенсон! Чем могу вам помочь?
Я узнал этот шепелявый провинциальный акцент, но не был уверен, кто именно со мной разговаривает — Фредерикс или Брайан. Я не изменил своему официальному тону:
— Дело касается Джона Ролстона, сэр.
— Ролстона?
Снова тишина. Потом раздался треск, слабое гудение и щелчок — автоматические ворота открылись.
— Заходите.
Доберманы подозрительно посмотрели на меня желтовато-карими глазами. Один из них злобно оскалился.
— Отзовите собак, — попросил я.
— Все в порядке. Проходите.
Откуда-то с подъездной аллеи, скрытой за деревьями, кто-то пронзительно засвистел, и обе собаки помчались к дому.
Я открыл ворота и вошел. Юджин поднял большие пальцы вверх в знак одобрения. Я зашагал по направлению к главному зданию с резными арками, смутно чувствуя, что за мной наблюдают, но не в силах понять, откуда. Почти все лакированные ставни были закрыты, чтобы в дом не проникало полуденное солнце. Миновав заросли эвкалиптов и живую изгородь из гибискуса, я увидел мужчину, который стоял, опираясь на причудливые железные перила балкона. Когда я добрался до дверей, то снова поднял голову, но мужчина уже исчез.
На деревянной двери висел латунный молоток в форме головы грифона с крючковатым клювом. Я трижды постучал и услышал, как с той стороны кто-то шагает по мраморному полу; в ту же секунду дверь отворилась достаточно широко для того, чтобы я мог заметить убранство прихожей.
Я легко узнал Фредерикса. Он был младшим из этой парочки — средних лет, очень полный. Я задумался, не накрашены ли его румяные щеки и не парик ли его тронутые сединой волосы.
— Мистер Фредерикс… — сказал я, протягивая руку. Его ладонь была вялой, влажной и холодной на ощупь, как рыба, только что вытащенная из воды.
— Гарт Хенсон? — Он подозрительно заглянул мне за плечо, ожидая увидеть там Юджина. — Мне не хотелось бы, чтобы этот ирландский варвар пробрался следом за вами.
Как он узнал, что мы с Юджином приехали вместе? Но прежде чем я успел спросить, мистер Фредерикс развеял мои сомнения:
— С балкона мы можем наблюдать за дорогой. Никто не приблизится к вилле «Мимоза» незамеченным.
Зачем двум престарелым гомосексуалистам такие предосторожности? Но спрашивать я не собирался. Он провел меня через прихожую, выложенную черно-белой плиткой и уставленную керамическими кадками с пальмами и папоротниками, и мы вышли в прохладный, тенистый внутренний двор. Под грушевым деревом я увидел стол со стеклянной столешницей на белых витых ножках и два кресла. Стол украшала ваза с желтыми и белыми маргаритками; на подносе стояли два стакана и кувшин с холодным чаем, в котором плавали ломтики лимона.
Фредерикс не тратил времени даром.
— Что вы хотите? — спросил он, неторопливо наливая чай.
Я понял, что моя речь должна звучать убедительно.
— Я только что приехал и очень удивился, узнав, что Джона отвезли в афинскую клинику. Мы давно дружим, и вдобавок оба художники. Я просто подумал — может быть, вы расскажете мне, что случилось, и…
— Позвольте освежить вашу память, мистер Хенсон, — быстро перебил меня Фредерикс. — Вы пробыли на Миконосе целых две недели. Мы уже встречались, хотя и ненадолго. Вспомните инцидент с вашим другом, Юджином О’Коннором, и коллекцией монет.
Я призвал на помощь все свои дипломатические способности. Фредерикс был человек обидчивый, поэтому следовало действовать деликатно.
— Мистер О’Коннор, конечно, иногда бывает несдержан. — Я улыбнулся, как будто мы с Фредериксом имели одинаковое мнение насчет темперамента Юджина.
Фредерик прищурил прозрачные синие глаза.
— Позвольте вам напомнить, мистер Хенсон, что мы с моим партнером — довольно влиятельные люди в художественных кругах не только Греции, но и Европы. Нам не нравится, что мистер О’Коннор своими намеками ставит под сомнение нашу честность.
— Уверен, что все уже улажено, — заявил я, может быть, слишком поспешно. — Во всяком случае, все в прошлом. Я пришел сюда не затем, чтобы обсуждать инцидент. Я здесь из-за Джона.
— Рад слышать, — произнес Фредерикс с явным удовольствием.
— Послушайте, если я расскажу врачам хоть что-нибудь, что сможет ему помочь… У вас ведь были с Джоном дела в прошлом, я подумал, вдруг вы прольете свет на случившееся. Мне сказали, он иногда у вас бывал.
