Икона для Бешеного - [72]

Рокотов–младший подробно рассказывал своему старшему другу. Как его сын выглядит, как свободно и складно говорит по–русски и по–английски, но все это было, конечно, не то, Желание увидеть сына собственными глазами становилось нестерпимым. Бешеный вставил кассету в видеомагнитофон и включил его.

В первых кадрах, датированных 3 октября 2003 года, его сынуля с миловидной и стройной гувернанткой русского происхождения по имени Катя, о которой Савелий был наслышан от Константина, шел на прогулку в Центральный, парк. По–видимому, день выдался солнечный и теплый, поскольку все были одеты по–летнему. К сожалению, снимавший находился довольно далеко от объекта съемки, и Савелий с трудом мог разглядеть знакомые и дорогие черты мальчугана.

Только когда они уселись на скамейку в Центральном парке, камере удалось взять лица крупным планом. Савушка что‑то увлеченно рассказывал Кате. Потом она вынула из сумки какую‑то книгу большого формата, и Савелий прочел крупные буквы на обложке «А. Пушкин. Сказки».

«Молодец Катя, что приобщает Савушку к родной культуре», — успел подумать Савелий и тут же охнул, поскольку лица скрылись за обложкой. То ли Савушка рассматривал иллюстрации, то ли учился читать, но отцу от этого было не легче.

Потом Савушка отправился играть с другими детьми, а Катя углубилась в разговоры с какой‑то дорого, но скромно одетой дамой, явно матерью девочки, которой Савушка уделял особое внимание. Он следил, чтобы никто из окружавших мальчишек ее не обидел или, не дай бог, толкнул.

Очевидно, что снимавший держался на почтительном расстоянии, стараясь не привлекать внимания, так что Бешеному пришлось удовлетвориться общим видом фигурок бегавших детишек. В какой‑то момент камера поймала бегущего Савушку в полный рост.

«Через два с половиной месяца ему стукнет пять лет, — подумал Савелий. — Для своего возраста он слишком крупный, но видно, что он хорошо сложен и физически развит. И мордашка смышленая».

Следующие кадры были сняты вскоре после дня рождения — 19 декабря 2003 года — в тренировочном зале. Савелий вспомнил, как Джулия рассказывала Константину, что оборудовала этот зал у себя в доме, чтобы учить Савушку единоборствам.

«Он должен быть, как отец, а может, и еще лучше!» — так сказала она.

Изображение было плохое. Бешеный терялся в догадках, как вообще человеку Широши удалось проникнуть в дом, но потому, что вся съемка делалась с одной точки, сообразил, что кому‑то удалось приспособить микрокамеру и в нужный момент на расстоянии ее включить.

На татами расположились двое, одетые в кимоно: Савушка и совершенно лысый японец или китаец неопределенного возраста, который показывал разные приемы внимавшему ему мальчугану.

Савелий с радостью констатировал, как высоко для своего возраста сын выпрыгивает, как молниеносно и точно наносит удары по воображаемому противнику. Движения мальчика были очень хорошо координированы, плавны и размеренны. Отец видел это глазом высокого профессионала. В Савушке не было присущей многим детям этого и даже старшего возраста суетливости, мельтешения, неорганизованности. Савушка не был напряжен. Он был собран, внимателен, расчетлив и точен.

«Вырастет из малыша настоящий боец. Может, и вправду посильней меня будет. Я‑то много позже всем этим заниматься начал», — с удовлетворением подумал Бешеный.

Такова была самая первая и естественная реакция отца, воочию узревшего успехи сына. Бешеному не нужно было долго наблюдать за тем, как тренируется его сын, чтобы понять: его наставник — выдающийся мастер.

К месту вспомнилось, что Джулия так и не рассказала мужу, где и у кого она обучилась единоборствам. Такова Джулия, беззаветно любящая и упрямая, и самостоятельная. Конечно, будь он по настойчивей, она бы рассказала ему о своем Учителе. Но он тогда, помнится, в жуткой спешке улетел на остров Маис и оттуда не вернулся.

Бешеный продолжал смотреть на экран. Как и любая другая тренировка, то, что делал Савушка, было кропотливо, чтобы не сказать занудно. Учитель показывал и объяснял ему некий прием, после чего мальчик усердно его отрабатывал, доводя свои движения до автоматизма. Савелия поразило терпение и упорство маленького сына. Он не волынил и не просил передышки. В какой‑то момент наставник сам остановил его легким прикосновением руки, и они начали что‑то живо обсуждать. По ходу разговора Савелий почувствовал, что между ними существует прочная духовная связь, необходимая Учителю и Ученику. Учитель обращался с Савушкой вежливо и церемонно, как со взрослым человеком. Они присели на татами, скрестив ноги и отдав друг другу положенные поклоны, и продолжили неторопливую беседу.

Как Бешеному хотелось услышать, о чем они беседуют! Но звука не было, только изображение, вскоре и оно исчезло. Наверное, источник питания разрядился.

Бешеный помимо своей воли вдруг ощутил прилив жгучей ревности к этому японцу или китайцу, который незаметно для него прочно вошел в его семью, став Учителем не только его жены, но и малолетнего сына. Савелий не сомневался, что Учитель, каким бы выдающимся и мудрым он ни был, никогда не вытеснит его Савелия Говоркова, из сердца Джулии. Но с малолетним Савушкой дело обстояло сложнее и печальнее.