Икона для Бешеного - [52]

Нападавшие были явно не готовы к тому, что хрупкая с виду женщина бросится им навстречу. Этот неожиданный маневр привел их в замешательство. Мамалыга с руганью попытался достать пистолет, как назло застрявший в кармане необъятных штанов. Пока он боролся с карманом, его подручные с яростными криками кинулись к Джулии.

Джулия остановилась и посмотрела на солнце, стоявшее почти в зените. Подняв левую руку над головой, она раскрыла ладонь, словно получая магическую энергию небесного светила, правую руку вытянула перед собой, сжав в кулак. Максимум концентрации воли и чувств — вот что ей было необходимо сейчас, когда жизнь ее висела на волоске.

Вспомнить магическое искусство борьбы.

Вспомнить, что она — близка к Одному из Избранных.

Вспомнить о Савелии и Савушке, о самом дорогом для нее на всем белом свете.

«Чтобы быть первым на Белом свете — надо научиться повелевать силами Черного света», — учил Савелий.

Джулия устремила взгляд прямо в глаза нападавшим. Вот они, рядом. Все трое. Джулия ощутила необыкновенный прилив сил.

«Сверкающий круг Солнца — вот что поможет тому, кто стоит за правое дело. Проси Солнце — и оно дарует тебе силу», — говорил Савелий.

Джулия отвела назад сжатый кулак правой руки и со стоном выбросила вперед, словно пробиваясь сквозь вязкую массу.

Один из нападавших остановился, наткнувшись на невидимую стену. Он замер, широко раскрыв рот, и судорожно вздохнул. Ему показалось, что его грудная клетка разрывается от немыслимого давления, а сердце превратилось в пульсирующий огненный шар чудовищной температуры. Еще мгновение — и парень осел на землю. Он стоял на коленях, упершись руками в грязный асфальт. Его выворачивало наизнанку. Огненный шар испепелял его изнутри. Парень растянулся во весь рост, приклеившись спекшимися внутренностями к грязному асфальту.

Когда он умирал от пожиравшего его внутреннего огня, Окунь испытал перед смертью еще больший шок.

Джулия перевела на него свой пронизывающий взгляд, и он пережил страшное ощущение. Как будто две толстые шершавые змеи заползли в его тело через глазницы и сейчас ползают между кишками.

Окунь вцепился пальцами в живот и пронзительно завизжал. Он хотел разорвать себя пополам и избавиться от этих страшных змей. Змеи замерли на секунду и затем одновременно впились кривыми ядовитыми зубами в печень. Он умер в страшных мучениях, катаясь по земле, молотя ногами по металлическим стенкам контейнеров, за которыми дрожали от страха желтолицые продавцы.

На Мамалыгу Джулия не стала тратить энергию божественного света. Слишком уж недостойным ей показался «контейнерный король». Одним прыжком оказавшись рядом с Мамалыгой, который все еще сражался с застрявшим пистолетом, Джулия схватилась за карман, нащупала пистолет, уперла ствол в мужское достоинство Мамалыги и восемь раз нажала на спуск.

Истекающий кровью авторитет некоторое время стоял, ошеломленный потерей самой дорогой для любого мужчины части тела. Затем молча рухнул на землю, подняв тучи пыли.

Джулия выбежала на дорогу. Ее никто не остановил. Всегда шумный вещевой рынок вмиг разом опустел. Только издалека доносились сирены приближавшихся милицейских машин.

Джулии казалось, что прошло минут двадцать. На самом деле схватка длилась несколько минут.

На дороге ей сказочно повезло. Рядом притормозил мотоцикл. Затянутый в черную кожу байкер приподнял затемненное стекло шлема и приказал:

— Быстро залезай! Опять ты, я вижу, угодила в переделку!

Это был Арамис. К его мотоциклу приблизились еще с десяток двухколесных машин.

Джулия не заставила себя ждать. Через мгновение оба унеслись вдаль, сопровождаемые почетным эскортом московских байкеров.

Глава 7 ЭРОТИЧЕСКОЕ ШОУ И ПОЭЗИЯ

Девочки прибыли, — по–армейски четко доложил дядька.

Какие еще девочки? — с недоумением спросил Иван.

Сегодня четверг. А по четвергам господам всегда привозят девочек. Все оплачено за год вперед, — проинформировал управляющий.

Иван терялся в догадках. Официально дом, в котором они находились, принадлежал немецкому благотворительному Фонду, задачей которого было оказывать материальную помощь российским жертвам нацизма. Но какие‑то девочки никак не могли претендовать на подобную помощь, хотя бы в силу возраста.

Видя его растерянность, хозяйственник дал необходимые разъяснения. Он, естественно, не догадывался, кто остановился в его доме: Иоганн был членом правления Фонда, из Германии поступили инструкции принять приехавших по высшему разряду, и поэтому отставной чекист старался изо всех сил.

Господа из Фонда всегда по вторникам и четвергам девочек приглашают, — сообщил он. Увидев удивленное лицо гостя, испугался, что допустил какую‑то оплошность, и пробасил: — Если вы, господа, не в настроении, то девчонок можно отправить. — И со значением повторил: — Все вперед уплочено.

Только тут до Ивана дошло, о чем речь. Его, по натуре человека асексуального, презиравшего женский пол, ситуация откровенно позабавила:

— Зачем их отправлять? Пусть уж побудут, раз приехали. Где они?

Внизу, у бассейна. — Управляющий с видимым облегчением вздохнул.

Все ясно, — Иван легким кивком отпустил управляющего. — Вы, Григорий Федорович, можете быть свободны.