Икебана на мосту - [3]
– Слушай, Ленка, какая прелесть! – сказал я, разглядывая изящный букетик на линялой клеенке.
Ты как-то странно на меня посмотрела, потом подошла к столу, выдернула из подставки цветы и выбросила их в ведро.
– Зачем ты? – удивился я. – Испортила такую красоту!
Ты не ответила, взяла в руки дуршлаг и принялась сливать макароны, которые сварились на втором керогазе.
– Давай скорее затопи печку и иди есть, а то макароны остынут, – сказала ты.
Потом мы сидели на веранде, пили кисловатое вино и ели горячую тушенку с макаронами. А за окном быстро и незаметно наступил прохладный осенний вечер.
Никогда в жизни я не ел ничего вкуснее той тушенки с макаронами. Ей-богу!
Ближе к ночи подул ветер и пошел хлесткий косой дождь. Но дождь был за окном, а в комнате потрескивала поленьями печка, было уютно и тепло, даже жарко. Мы лежали на узкой скрипучей кровати. Мы сбросили на пол одеяло. Ты была беззащитной и ласковой. А мне вдруг стало страшно, и я еще теснее прижимался к тебе, еще крепче целовал тебя, как будто это могло придать мне смелости.
– Ну смелее, смелее же! – просила ты. – Я же сама этого хочу!.. Я люблю тебя, глупый, люблю тебя!
Но я ничего не мог с собой поделать. Я боялся, что тебе будет больно. Я не хотел, чтобы тебе было больно. Мне было страшно за тебя… Господи, да я… Я просто испугался.
– …я же люблю тебя, дурак, люблю же…
…Мы проснулись от холода. Мы забыли закрыть печную трубу, и к утру все тепло выветрилось.
Я попытался поцеловать тебя, но ты оттолкнула меня, спрыгнула с постели и, стоя босиком на холодном полу, стала одеваться. Тебе было очень холодно, но ты не спешила одеться.
Ты вышла из комнаты, а я остался лежать в постели. Мне было ужасно стыдно и обидно, что я испугался. Мне казалось, что я тебя потерял…
– Закурить будет?
Передо мной стоял парень лет семнадцати, он был заметно навеселе. Чуть в стороне от него стояли еще два подростка и выжидательно смотрели на меня.
– Нет, к сожалению. Не курю, – ответил я.
– Ну, тогда извиняюсь, – сказал парень и пошел по набережной, кивнув своим спутникам. Те вразвалочку последовали за ним.
Десять лет назад, подумал я, такой вот диалог почти наверняка закончился бы потасовкой. Либо пришлось отдать двадцать копеек. В лучшем случае меня бы просто обругали.
Я посмотрел на часы. Уже половина восьмого. Ну что ж, пока еще рано отчаиваться. Ты должна прийти, ведь мы же договорились. Ты же знаешь, что я буду тебя ждать…
После того случая на даче мы с тобой не виделись почти месяц. Я места себе не находил. Видеть меня ты не желала, а навязчивые преследования, которым я тебя подвергал в первые дни нашей размолвки, были нелепы и беспомощны и, как мне казалось, причиняли тебе боль.
Через неделю я потерял надежду и перестал тебя беспокоить.
Я снова увидел тебя лишь в середине следующего месяца. Ты позвонила мне по телефону и попросила прийти к семи часам к строившемуся пешеходному мосту через Яузу.
Ты встретила меня так, будто мы с тобой не расставались. Ты не давала мне вспоминать о событиях прошедшего месяца, ласково обрывала меня, когда я пытался о них заговорить. Да мы вообще мало с тобой говорили в тот вечер. Мы ушли на другой берег реки, в парк, забрались в самый его темный угол и целовались.
На прощание ты сказала:
– Юра, у меня есть к тебе одна просьба. Обещай, что ты ее исполнишь.
Я пообещал – в этот момент я готов был обещать все, что угодно, – а ты сказала:
– Давай договоримся, что ровно через десять лет… Какое сегодня число? Восемнадцатое октября?.. Так вот, восемнадцатого октября через десять лет мы с тобой встретимся здесь, у моста. В семь часов, как всегда. Что бы ни произошло. Даже если мы с тобой расстанемся… Просто мне хочется посмотреть, каким ты будешь. Я буду очень скучать по тебе… Ты придешь?
– Конечно, приду. Только зачем нам с тобой расставаться?
– Нет, ты точно придешь? Не забудешь? Все-таки десять лет. Что бы ни случилось, ладно?
– Обещаю, что приду обязательно.
– И я приду, – сказала ты.
Напуганный тем жутким месяцем, в течение которого мы с тобой не виделись, я боялся тебя вновь потерять. А ты пользовалась этим со всей широтой своей фантазии. Больше всего тебе нравилось делать из меня зачинщика очередной ссоры с помощью самых невинных на первый взгляд подстрекательств. Тебе, казалось, доставляло истинное наслаждение наблюдать за тем, как, выведенный из себя, я совершал глупые и неподобающие мужчине действия: хлопал дверями, швырял на пол посуду и другие бьющиеся вещи, выбрасывал в реку бутылки с вином и торты, которые должны были служить нашей с тобой лептой в студенческие складчины, выскакивал на перекрестке из такси, в котором мы ехали, задирался к твоим поклонникам и дрался с ними (как правило, доставалось мне, а не им, так что справедливость в конечном итоге торжествовала).
После каждой такой выходки я возвращался к себе домой с твердым намерением навсегда вычеркнуть тебя из своей жизни. И всякий раз не проходило и часа, как мое самолюбивое озлобление постепенно уступало раскаянию, преувеличенному чувству вины и непреодолимому желанию видеть тебя тотчас же, сию же минуту, сделать так, чтобы все было по-старому.
Жил-был Шут. Но никто из окружающих не знал этого настоящего его имени. Отец звал его Валентином, мать – когда Валенькой, когда Валькой. В школе называли его Валей.И только он сам знал свое истинное имя – Шут, гордился им, оберегая от чужих любопытных ушей и нескромных языков, носил его глубоко под сердцем, как самую большую тайну и самое сокровенное богатство, и лишь по вечерам, наедине с самим собой, дождавшись, пока родители лягут спать и не смогут нарушить его одиночество, заносил это имя в свой «Дневник».
Юрий Вяземский – писатель необычный. Необычны и темы его произведений. «Трудный вторник» – история жизни мальчика, которому было предсказано великое и одновременно страшное будущее – Понтия Пилата.Роман Юрия Вяземского принадлежит к числу тех редких произведений, где история и реальность переплетаются необыкновенно живо. Это позволяет читателю легко перенестись в другую эпоху и воспринимать жизнь исторических личностей как наших современников.
«Умники и Умницы» — всероссийская государственная телеолимпиада, собирающая уже более двадцати лет у экранов не только школьников, но и их родителей, где автор и ведущий Юрий Вяземский проверяет знания игроков, в области мировой истории и культуры. «Умники и Умницы» — олимпиада, которая может помочь осуществить мечту — поступить в МГИМО.«От Рюрика до Павла I. История России в вопросах и ответах» открывает цикл книг, основанных на телепередаче. У вас есть уникальный шанс проверить себя, подготовиться к сдаче ЕГЭ, заполнить пробелы в знаниях и расширить свой кругозор.
«От Пушкина до Чехова. Русская литература в вопросах и ответах» продолжает цикл книг, основанных на популярной телеолимпиаде «Умники и Умницы», в которой автор и ведущий Юрий Вяземский проверяет знание игроков в области мировой истории и культуры.«Умники и Умницы» – это реальная возможность поступить в МГИМО, проверить себя, подготовиться к сдаче ЕГЭ, заполнить пробелы в знаниях и расширить кругозор.
Мы продолжаем изучать российскую историю, русскую и зарубежную литературу, историю Европы и Америки, музыку и искусство различных стран и народов с помощью уникальной серии «Умники и умницы». Эти книг основаны на заданиях всероссийской гуманитарной телеолимпиады, которая уже более двадцати лет собирает у экранов не только школьников, но и их родителей.«Умники и умницы» — это реальная возможность поступить в МГИМО, проверить себя, подготовиться к сдаче ЕГЭ, заполнить пробелы в знаниях и расширить свой кругозор.Помните, самообразование — это основа основ всяческого обучения!***От автора fb2-версии: Книга адаптирована под читалки Alreader и CR2.
В сборнике «От Ленина до Андропова» речь пойдет не только об истории СССР, но и о том, что было до Советского Союза — о Революции и Гражданской войне, — и, безусловно, о литературе ХХ века.«Умники и умницы» — это реальная возможность поступить в МГИМО, проверить себя, подготовиться к сдаче ЕГЭ, заполнить пробелы в знаниях и расширить кругозор. Помните, самообразование — это основа основ всяческого обучения!***От автора fb2-версии: Книга адаптирована под читалки Alreader и CR2. В этих читалках реализована возможность гиперссылок - переходить от вопросов к ответам и обратно.
О чем шушукаются беженцы? Как в Сочи варят суп из воробья? Какое мороженое едят миллиардеры? Как это началось и когда закончится? В «Библии бедных» литература точна, как журналистика, а журналистика красива, как литература. «Новый завет» – репортажи из самых опасных и необычных мест. «Ветхий завет» – поэтичные рассказы про зубодробительную повседневность. «Апокрифы» – наша история, вывернутая наизнанку.Евгений Бабушкин – лауреат премии «Дебют» и премии Горчева, самый многообещающий рассказчик своего поколения – написал первую книгу.
Последние два романа Александра Лыскова – «Красный закат в конце июня» (2014 г.) и «Медленный фокстрот в сельском клубе» (2016 г.) – составили своеобразную дилогию. «Старое вино «Легенды Архары» завершает цикл.Вот что говорит автор о своей новой книге: «После долгого отсутствия приезжаешь в родной город и видишь – знакомым в нём осталось лишь название, как на пустой конфетной обёртке…Архангельск…Я жил в нём, когда говорилось кратко: Архара…Тот город навсегда ушёл в историю. И чем дальше погружался он в пучину лет, тем ярче становились мои воспоминания о нём…Бойкая Архара живёт в моём сердце.
Есть на свете такая Страна Хламов, или же, как ее чаще называют сами хламы – Хламия. Точнее, это даже никакая не страна, а всего лишь небольшое местечко, где теснятся одноэтажные деревянные и каменные домишки, окруженные со всех сторон Высоким квадратным забором. Тому, кто впервые попадает сюда, кажется, будто он оказался на дне глубокого сумрачного колодца, выбраться из которого невозможно, – настолько высок этот забор. Сами же хламы, родившиеся и выросшие здесь, к подобным сравнениям, разумеется, не прибегают…
В третьем томе четырехтомного собрания сочинений японского писателя Кобо Абэ представлены глубоко психологичный роман о трагедии человека в мире зла «Тайное свидание» (1977) и роман «Вошедшие в ковчег» (1984), в котором писатель в гротескной форме повествует о судьбах человечества, стоящего на пороге ядерной или экологической катастрофы.
Олег Николаевич Михайлов – русский писатель, литературовед. Родился в 1932 г. в Москве, окончил филологический факультет МГУ. Мастер художественно-документального жанра; автор книг «Суворов» (1973), «Державин» (1976), «Генерал Ермолов» (1983), «Забытый император» (1996) и др. В центре его внимания – русская литература первой трети XX в., современная проза. Книги: «Иван Алексеевич Бунин» (1967), «Герой жизни – герой литературы» (1969), «Юрий Бондарев» (1976), «Литература русского зарубежья» (1995) и др. Доктор филологических наук.В данном томе представлен исторический роман «Кутузов», в котором повествуется о жизни и деятельности одного из величайших русских полководцев, светлейшего князя Михаила Илларионовича Кутузова, фельдмаршала, героя Отечественной войны 1812 г., чья жизнь стала образцом служения Отечеству.В первый том вошли книга первая, а также первая и вторая (гл.
Книга «Ватиканские народные сказки» является попыткой продолжения литературной традиции Эдварда Лира, Льюиса Кэрролла, Даниила Хармса. Сказки – всецело плод фантазии автора.Шутка – это тот основной инструмент, с помощью которого автор обрабатывает свой материал. Действие происходит в условном «хронотопе» сказки, или, иначе говоря, нигде и никогда. Обширная Ватиканская держава призрачна: у неё есть центр (Ватикан) и сплошная периферия, будь то глухой лес, бескрайние прерии, неприступные горы – не важно, – где и разворачивается сюжет очередной сказки, куда отправляются совершать свои подвиги ватиканские герои, и откуда приходят герои антиватиканские.