Иисус: Возвращение из Египта - [93]

А вот среди специалистов по Новому Завету есть такие, которые ненавидят и презирают Иисуса Христа. Конечно, мы все понимаем, сколь полезно свободомыслие в академической среде. Мы получаем пользу от огромного объема исследований библейских первоисточников и ценим их работу. Я не требую введения цензуры. Но, может быть, авторам неплохо было бы с большим вниманием относиться к чувствам будущих читателей их трудов. Может быть, им следует проявлять большую осторожность, когда дело доходит до обобщений. То, что на первый взгляд кажется твердой почвой, иногда не более чем иллюзия.

И еще один момент вызвал у меня недоумение.

Все скептически настроенные исследователи настаивали, что Евангелия были написаны позднее, что пророчества, содержащиеся в них, относятся к периоду, следующему за падением Иерусалима. Но чем больше я читала о падении Иерусалима, тем больше озадачивалась.

Падение Иерусалима было настоящей катастрофой, сопровождавшейся разорительной войной, которая в Палестине не прекращалась долгие годы, а за ней последовали восстания и гонения, карательные законы. Когда я читала об этом у С. Дж. Ф. Брэндона[7] и у Иосифа Флавия, меня поразили описания этого ужасного события, в ходе которого был навсегда разрушен величайший храм античного мира.

Раньше мне не приходилось так тщательно исследовать тот период, я еще не пыталась понять его. Но теперь, тщательно изучив имеющиеся у нас свидетельства, я сочла абсолютно невероятным то, что авторы Евангелий могли не включить разрушение храма в свои писания, как предполагают их критики.

В этом не было и нет никакого смысла.

Авторы Евангелий принадлежали к иудеохристианскому культу. Вот чем тогда было христианство. И иудаизм по сути своей имел непосредственное отношение к исходу из Египта и к исходу из Вавилона. А до исхода из Вавилона было падение Иерусалима, после чего евреи оказались в Вавилоне. Как раз тогда и разразилась та чудовищная война. Могли ли христианские авторы не писать о ней, будучи ее свидетелями? Разумеется, не могли. Разве не увидели бы они в падении Иерусалима отголоски Вавилонского плена? Разумеется, увидели бы. Они ведь писали и для евреев, и для неевреев.

Скептики же просто отбрасывают подобные рассуждения и утверждают, что Евангелия относятся к более позднему периоду, основываясь лишь на евангельских пророчествах. Совсем неубедительно, по-моему.

Прежде чем я закрою вопрос еврейской войны и падения храма, позвольте мне сделать одно предположение. Когда ученые-библеисты начнут рассматривать эту войну серьезно; когда они начнут по-настоящему изучать, что случилось в годы страшной осады Иерусалима, разрушения храма и волнений, которые продолжались в Палестине вплоть до восстания под предводительством Симона бар Кохбы; когда они сосредоточатся на преследовании христиан евреями в Палестине, на гражданской войне в Риме в шестидесятых годах, которую Кеннет Л. Джентри так хорошо описал в своей работе «До того, как пал Иерусалим», а также на преследовании еврейской диаспоры в тот же период — то есть когда все события той темной эпохи окажутся на свету изучения, вот тогда библеистика изменится коренным образом.

Пока же ученые либо игнорируют, либо небрежно обращаются с фактами того периода. Некоторые просто считают их недоразумением двухтысячелетней давности, чего я, честно говоря, понять не могу.

Зато я убеждена, что ключом к пониманию Евангелий является тезис, что все они были написаны до того, как произошли упомянутые события. Вот почему они сохранились, хотя, несомненно, они противоречат друг другу. Они к нам пришли из времени, которое для поздних христиан было безнадежно потеряно.

Продолжая свои исследования, я обнаружила работу, весьма отличавшуюся от трудов скептиков, а именно книгу Джона А. Т. Робинсона[8] «Приоритет Иоанна». Автор серьезно отнесся к словам Евангелий, и, читая данный труд, я как будто воочию видела, что происходило с Иисусом в тексте Иоанна.

Это стало поворотным моментом. Я смогла «войти» в четвертое Евангелие и увидеть, что Иисус живет и двигается. И в конце концов я смогла воспринять уникальную целостность каждого Евангелия, их индивидуальность — неизбежную метку единоличного авторства.

Разумеется, Джон А. Т. Робинсон гораздо лучше меня доказывает верность более ранней датировки Евангелий. Он с блеском сделал это в 1975 году и позднее в книге «Читая Новый Завет» призвал к ответу либеральных ученых за их допущения, но то, что он сказал тогда, и поныне не утратило своей актуальности и справедливости.

После Робинсона я сделала для себя множество открытий, среди которых — Ричард Бокхэм, который в своей книге «Евангелия для всех христиан» убедительно опровергает мнение, что Евангелия созданы изолированными сообществами, и показывает очевидное — то, что они писались для того, чтобы передаваться из рук в руки и читаться всеми.

Работа Мартина Хенгеля[9] легко справляется с беспочвенными допущениями; достижения этого автора значительны, я продолжаю изучать его.

Невозможно переоценить труд Джакоба Нейснера. Его переводы Мишны и Тосефты чрезвычайно нужны, а его эссе блестящи. Это гигант. Из еврейских авторов безусловно стоит почитать Гезу Вермеса и Давида Флуссера