Иисус и иудаизм - [6]
Сообщество ученых-новозаветников не уделило последней работе Смита того внимания, которого она заслуживает, несмотря на то, что в ней Смит предлагает нам еще не известный материал из сокровищницы своей непревзойденной эрудиции. Возможно, их оттолкнуло то, что Смит называет Иисуса магом, как и привычка автора задирать «благочестивых». Однако мы не должны позволять себе так легко отказываться признать, что в этой работе сделана серьезная попытка исторически объяснить некоторые из главных загадок Иисуса, а именно — почему он привлек к себе внимание, почему был казнен и почему впоследствии был обожествлен. Выше я указывал, что взгляд на Иисуса прежде всего как на учителя не дает ответов на эти и на другие связанные с ними вопросы. Это можно ясно увидеть, если сравнить две недавние книги о Иисусе как учителе, книги Скотта и Брича 10, с работой Смита. Первые основаны на предположении, что основополагающая информация о Иисусе — это небольшое ядро речений и притч. В этих работах Иисус представляется загадочным творцом символов (Скотт) или сочинителем притч (Брич), речи которого в то время казались таинственными, но спустя двадцать столетий, когда с ними, наконец, разобрались, производят впечатление скорее своей формой, нежели содержанием. Думается, что такой Иисус не мог быть важной исторической фигурой. Справедливости ради надо сказать, что он в этом качестве и не рассматривается. Брич ясно говорит: «нет абсолютно никаких оснований предполагать, что Иисус разделял космологические, мифологические или религиозные идеи своих современников» 11, и в таком случае у них не было причин обращать на него внимание. Аналогично этому Скотт доказывает, что для Иисуса «царство)» было символом, а не понятием 12. Он не утверждает прямо, что Иисус и его современники говорят на разных языках, но этот вывод напрашивается. Иисус, который был только учителем, но в качестве такового оказался не в состоянии донести свои выдающиеся мысли до аудитории, безусловно, не мог обладать значительным влиянием.
Конечно, это книги маргинальные и односторонние, и другие авторы, для которых Иисус был прежде всего учителем, описывали его учение как значимое для современников и даже пытались найти в нем такие оскорбительные вещи, которые могли бы послужить причиной для казни 13. Насколько успешными были эти усилия, мы рассмотрим ниже. Но когда переходишь от маргинальных книг о Иисусе как учителе к маргинальной и односторонней книге Смита, в которой Иисус представлен магом, ощущаешь не только дуновение свежего воздуха, но и трудовой пот от усилий объяснить историю.
Я назвал книгу Смита односторонней, и здесь полезно привести пример. Комментируя Молитву Господню, он признает, что слова «да придет царство твое» (Мф. 6:10) «не имеют ясной аналогии с магией»», так как они идут «от еврейской эсхатологической мысли» (р. 132). Однако Смит считает, что частое повторение имен богов в греческих Магических папирусах может сделать понятной предшествующую строку «да святится имя твое» (Мф. 6:9). Если мы хотим найти параллели к словам о святости имени, лучше было бы обратиться к еврейским надеждам на возрождение Израиля. В своей намного более ранней работе Смит действительно цитирует строку из Каддиш 2* «Да возвеличится и освятится великое имя твое» как параллельную этой строке Матфея 14. Новые данные, представленные теперь в PGM, могут побудить нас рассмотреть фразы о возвеличивании, прославлении и освящении имени Бога в более широком контексте; но цитировать только PGM, как это без тени сомнения делает Смит, — явная односторонность.
Это приводит нас к рассуждению, которое говорит против того, чтобы без оговорок принять метод Смита и начать изучение фактических данных о Иисусе с чудес. Мы должны держать в голове общий контекст жизни и деятельности Иисуса и начать с того факта, который больше всего соответствует этому контексту. Рассуждение следующее: Иисус жил в смешанной культуре, и для лучшего понимания элементов его жизни и деятельности можно привлекать информацию из разных сфер древнего мира. Я имею в виду Магические папирусы. Но мы знаем главный контекст деятельности Иисуса: это еврейская эсхатология. Позднее я покажу, что линия от Иоанна Крестителя к Павлу и другим первым апостолам — это линия еврейской эсхатологии, и было бы заблуждением сместить центр нашего исследования с этой линии.
Я считаю, что Смит помог скорректировать направление исследований, т.е. побудил нас отойти от почти исключительной концентрации на Иисусе как учителе. Далее, основываясь на несомненном факте, что Иисус был известен как чудотворец, он привлек внимание к данным, показывающим, что в своей деятельности Иисус использовал какие-то приемы, которыми обычно пользовались маги. В-третьих, он сделал существенный вклад в методологию. Мы должны изучать свидетельствующие о Иисусе факты и попытаться понять их значение в контексте его жизни и деятельности. Я не следую Смиту, так как считаю, что есть другие факты, которые безошибочно помещают Иисуса в иной контекст, отличный от магического.
Харвей тоже строит свою книгу, помещая известные действия Иисуса в их контекст, который, в свою очередь, ограничивает их значение определенными пределами. Это отражено в названии его книги «Jesus and the Constraints of History». Его метод можно проиллюстрировать, процитировав то, что он пишет по вопросу о Иисусе как учителе.
В полемике православных богословов с иудеями, протестантами и католиками Септуагинта нередко играет роль «знамени православия». Однако, как показано в статье, положение дел намного сложнее: на протяжении всей истории православной традиции яростная полемика против «испорченной» еврейской или латинской Библии сосуществовала, например, с цитированием еврейских чтений у ранневизантийских Отцов или с использованием Вульгаты при правке церковнославянской Библии. Гомилетические задачи играли здесь намного более важную роль, чем собственно текстологические принципы.
Утро встает над городом. Звонок первого трамвая эхом отдается в воздухе. Вот появился на улице одинокий пешеход. А через несколько минут их уже много. Идет трудовой люд Одессы. Скоро на фабриках и заводах начнется рабочий день. Среди этих людей, спозаранку торопящихся на работу, каждое утро можно встретить и Ростислава Александровича Багмута, человека с необычной и сложной судьбой. Внешне он такой же, как все: днем стоит у станка и волнуется о том, чтобы книга, которую завтра возьмет в руки читатель, была нарядна и красива, а вечером его можно увидеть в клубах, выступающим перед большой аудиторией, или просто в кино, в театре, на залитых огнями бульварах и площадях большого города.
Книга французского ученого Б. Оля посвящена главным образом верованиям и культам традиционных обществ Тропической Африки. В работе использованы результаты его собственных наблюдений и исследований. Книга представляет интерес для африканистов, историков, религиоведов и всех, кто интересуется Африкой.
Если бы вы знали, когда и как вам придется умереть, распорядились бы вы своей жизнью иначе? К сожалению, никто не знает дня и часа своей смерти — вот почему лучше всегда «быть готовым». Эта книга раскрывает перед читателем различные виды смерти и знакомит с христианской точкой зрения на смерть.
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.