Иисус. Человек, ставший богом - [175]

• Есть единодушное мнение, что изучение личности Иисуса должно быть основано на использовании всех доступных источников, но самые значимые и определяющие из них — синоптические евангелия. Продолжается углубленное изучение апокрифических евангелий, трудов Иосифа Флавия, раввинистической литературы, таргумов и апокрифических межзаветных текстов, или псевдоэпиграфов. Стоит подчеркнуть строгость критического подхода к текстам Иосифа Флавия, учитывающего его проримские настроения, влияющие на представления о тех или иных событиях (Син Фрейн, Ричард Хорсли), а также серьезный критический анализ раввинистической литературы, цель которого — избежать ложных выводов об иудаизме до 70 года (Джейкоб Ньюзнер, Эд Сандерс).

• Растет внимание к археологическим данным, получаемым во время раскопок в римской Палестине до 70 года. Речь идет не о сенсационных открытиях, а о сборе информации и оценке результатов уже проведенных работ: иудейский характер галилеян; повседневная жизнь галилейских деревень; степень эллинизации; влияние строительства Сепфориса и Тибериады… (Джонатан Рид, Хоакин Гонцалец Эчегарай, Джеймс Чарльзворт).

• Современное исследование решает важную задачу, стараясь представить Иисуса в контексте иудаизма того времени, гораздо более сложного и многообразного, чем полагали еще недавно. Не стоит забывать, что Иисус — основатель «движения иудейского обновления» (Герд Тайссен). Была скорректирована сохранявшаяся несколько лет тенденция подчеркивать исключительно самобытный и уникальный образ Иисуса, в связи с тем, что «критерий прерывистости» перестали воспринимать как почти эксклюзивный и начали применять его с большей гибкостью. Правда состоит в том, что были представлены модели Иисуса, далекие от иудаизма (например, у Джеральда Даунинга, Бёртона Мэка и, отчасти, Джона Доминика Кроссана Иисус — «странствующий киник»), но они стали объектом всеобщей резкой критики.

• В последние годы большую значимость приобрело изучение Галилеи, поскольку оно помогает глубже познать контекст и особенности среды, в которой жил Иисус, проповедуя и осуществляя свое служение, в основном в галилейских деревнях и в окрестностях моря (Фрейн, Хорсли, Рид, Джеймс Чарльзворт). Чаще всего внимание исследователей сосредоточено на изучении степени возможной эллинизации региона, социально-экономического воздействия городских центров Сепфориса и Тибериады, налогов и сборов, взимаемых с крестьян, присутствия фарисеев и учителей Закона в Галилее.

• На протяжении последних лет стал заметен серьезный вклад в исследование жизни Иисуса со стороны социальных наук и культурной антропологии (Брюс Малина, Ричард Рорбах, Эккехард Штигеман и Вольфганг Штигеман, Халвор Мокснес, Рафаэль Агирре, Сантьяго Гуйяро и члены Context Group). Наблюдается продвижение в изучении экономической ситуации (Хэнсон, Дуглас Оакман). В основу исследования положены два убеждения: в обществе, в котором жил Иисус, религиозный и социально-политический аспекты были неотделимы друг от друга; Иисус не был социальным революционером, но из его служения и проповеди прямо проистекали требования социального порядка (Хорсли).

• Проведено более глубокое исследование конкретной деятельности Иисуса с позиции социальных и антропологических наук: его исцеления стали объектом социо-культурного изучения древней медицины, магии и чудес (Говард Ки, Джон Пильч, Гектор Авалос, Сантьяго Гуйяро, Стивэн); то же самое произошло с исследованием проводимых им экзорцизмов (Грэм Твелфтри, Strecher, Брюс Чилтон, Сантьяго Гуйяро); его трапезы с «мытарями и грешниками» также подверглись изучению в свете антропологии еды и системы чистоты (Дуглас, Малина, Ньюзнер, Агирре, Кроссан).

• Было сказано о «хаотичной креативности» современного исследования в связи с тем, что были созданы различные модели Иисуса: Иисус — «маргинальный иудей» (Мейер); Иисус — «социальный реформатор» (Хорсли, Тайссен, Кейлор); Иисус — «странствующий киник» (Даунинг, Мэк, Кроссан); Иисус — «мудрый учитель» (Бен Уитерингтон III, Шюсслер Фьоренца); Иисус — «благочестивый иудей (hand)», исполненный Духа (Геза Вермеш, Маркус Борг); Иисус — «эсхатологический пророк», или «Мессия» (Джон Мейер, Николас Томас Райт, Джеймс Данн, Питер Штальмахер, Бокмюэл). Несомненно, существует риск сфокусировать исследование лишь на определенном аспекте, забывая о других, также запечатленных в предании об Иисусе. Поэтому необходимо рассмотреть наиболее основательный и разумный вклад каждой модели. Иисус, который ведет себя как «эсхатологический пророк», тот же самый, что ратует за «социальные изменения», необходимые для пришествия Царства Божьего; он делает это, движимый Духом Божьим, также побуждающим его к исцелению болезней и дарованию прощения; он возвещает не только о Царстве Божьем, но и о Его присутствии уже сейчас, в поиске Его справедливости. Возможно, приближение к Иисусу будет более точным, если нам удастся избежать опасности зацикливания исключительно на одной модели и мы сможем рассмотреть то совместимое, что нам дают их различные виды.

• Не так давно Джеймс Данн напомнил два вопроса, которые современное исследование, посвященное Иисусу, оставило без внимания. Во-первых, зачастую не учитывается факт, что исследование состоит не в том, чтобы дойти до «чистого Иисуса», исключая из предания все позднейшие добавления или искажения, а в том, чтобы как можно точнее уловить возможное «воздействие», оказанное Иисусом на своих последователей. Во-вторых, привыкшие к письменной культуре современные исследователи не всегда придают должную значимость устной форме передачи в предании об Иисусе: они не знают, как она действует, и не знакомы с ее характерными чертами. Похоже, критика Данна воспринимается довольно хорошо.