ИИ-2041. Десять образов нашего будущего - [34]

— Надо же! Ну точно нахохлившиеся воробьишки, — умилилась Мама Ким. — Золотой Воробей и Серебряный Воробей. Как вам такие новые имена? Ну, кто из вас какой?

Будущий Золотой Воробей протянул директрисе опустевшую чашку, продемонстрировав молочные усы и широкую улыбку.

— Разве это не счастье? — продолжала рассуждать вслух Мама Ким. — Думаю, ты у нас будешь Золотым Воробьем.

Серебряному Воробью не осталось выбора, но это его, казалось, совершенно не тронуло. Он еще не осилил и половины молока — а оно уже совсем остыло. Малыш безучастно смотрел в чашку, крепко держал ее двумя руками, и происходящее вокруг его абсолютно не занимало.

Учеба близнецов в «Источнике» пошла неплохо, но вот эмоционально детям пришлось нелегко. Золотой Воробей очень скучал по маме, поэтому иногда принимался громко рыдать. Серебряный тоже иногда плакал, но тихо — он только молча утирал слезы.

Если выдавалось свободное время, Мама Ким и другие сотрудники интерната старались уделить близнецам внимание и частенько укладывали их спать — пели колыбельные, как папа или мама, старались обнять и утешить. Золотому Воробью это нравилось, Серебряный, в отличие от брата, противился любому прикосновению. Впрочем, мальчик так же старательно избегал и зрительного контакта.

Опытная Мама Ким сразу отметила про себя нетипичное для ребенка такого возраста поведение Серебряного Воробья.

В облачном хранилище социальной службы нашлись медицинские карты и поведенческие данные братьев, и это позволило без проблем включить их в соответствующую школьную систему. Как выяснилось, поведение Серебряного Воробья не было последствием психологической травмы, полученной в аварии, точно так же странно он вел себя еще до трагедии и до поступления в «Источник».

Золотой Воробей сразу проявил себя как авантюрный и импульсивный; привычки и поступки Серебряного, казалось, были кем-то запрограммированы. В медкарте обнаружилась пометка: малыш еще только учился ходить, но двигался по детской практически всегда по одной и той же траектории.

Когнитивных нарушений, гиперактивности, эпилепсии или чего-то подобного у Серебряного Воробья врачи не выявили и объявили его просто невероятно тихим ребенком, погруженным в собственный мир. Серебряный мог целыми днями не шевелясь смотреть на что-нибудь движущееся, особенно его привлекали вращающиеся лопасти вентилятора. Однако медицинский искусственный интеллект проанализировал взгляд, мимику, голос, жесты ребенка и заключил: с вероятностью 83,14 процента у мальчика РАС — расстройство аутистического спектра, синдром Аспергера.

Как педагог Мама Ким изучила массу данных о таких детях. Она проштудировала обширные клинические данные и знала: у них формируются отличные от обычных детей паттерны мышления и когнитивного функционирования. Многие особенности, проявившиеся в раннем детстве, остаются на всю жизнь. Таким детям, чтобы они стали максимально похожи на обычных, как правило, рекомендуют индивидуальную методику обучения.

Однако лично Мама Ким считала, что ребенка с синдромом Аспергера совсем не обязательно стараться сделать нормальным. Как любое дитя в мире, он нуждается только в одном — возможности стать наилучшей версией самого себя.

Когда близнецы немного освоились в школе, Мама Ким привела их в комнату с компьютерами и другими хитрыми приборами. Она сказала мальчикам, что сейчас каждому из них сделают «волшебного друга».

Среди персонала «Источника» была колоритная парочка: стройная симпатичная Сун и пухлый Гван. Оба — здешние выпускники, друзья еще со школьных времен. Мама Ким предложила им остаться в альма-матер, и теперь они обслуживали ИТ-систему интерната и обеспечивали разнообразную техническую поддержку.

Гван просканировал тела братьев и создал каждому цифрового компаньона, связав полученные ИИ-объекты с личными данными мальчиков в облачном хранилище. Сун аккуратно прикрепила к запястьям детей мягкую биоленту, чтобы в режиме реального времени записывать их физиологические и поведенческие данные и тоже синхронизировать их с облаком. Мама Ким присутствовала и внимательно наблюдала за манипуляциями.

Сун надела на близнецов гибкие смарт-очки особой, «детской» формы — они дополнительно укреплялись на ушах, поэтому не могли случайно свалиться. В снятом и сложенном состоянии очки выглядели обычно, однако были оснащены XR-оверлеем — графической накладкой для расширенной реальности, поэтому легко превращались в полноценные XR-очки, только детского размера.

Золотой Воробей взвизгнул от восторга и сразу встал в воинственную позу «луч смерти» — точь-в-точь как Атомэн, любимый аниме-супергерой. Серебряный Воробей еще долго нервно ощупывал запястья и уши, и выражение лица у него было такое, словно на него нацепили каких-то ядовитых гусениц.

— А теперь выберите голос, который вам нравится, — Сун настроила vMirror, прибор, напоминающий зеркало. Через XR-слой смарт-очков мальчики увидели появившийся в vMirror интерфейс. А Сун теперь видела то же, что и дети.

Близнецы могли взаимодействовать с виртуальным образом — говорить с ним, жестикулировать или корчить рожицы. Взрослые это называют «создавать и изменять любой контент». Виртуальное зеркало VMirror служило инструментом взаимодействий с искусственным интеллектом «Источника».