Их соединила страсть - [29]

— Мартин! Тебе надо усвоить некоторые правила ухаживания за женщинами, — прервала их диалог Рей. — Я не сказала тебе, Деб, одну важную вещь. Когда Ламберт покупал мне сушилку, он одновременно заказал большой букет роз. И то и другое прибыло одновременно, и я не знаю, какой именно из двух подарков заставил меня в это день плакать, как маленькую.

Мартин быстро подошел к столу, на котором стояла ваза с букетом, подаренным кем-то Рей, вынул из него белую ромашку и протянул ее Деборе.

— Не могу преподнести вам розу, и дельфиниум, цвет которого напоминает цвет ваших глаз, тоже нет, но этот белоснежный цветок будет прекрасно смотреться на ваших роскошных волосах, — с галантной улыбкой сказал он, прикрепляя ромашку к голове Деборы. Низко поклонившись, Мартин добавил — Прелестная Дебора Мелисанда Ломмел, свет души моей, могу ли я просить вас осчастливить меня? Позвольте пригласить вас на танец.

Дебора ответила низким поклоном, поддерживая начатую им игру.

— Сочту за честь служить вам опорой.

— Как я справляюсь со своей ролью? — обратился Мартин к Рей.

— Для начала неплохо.

— Честно говоря, я не особенно силен в таких играх, — признался он Деборе. — Слышите, играют вальс. Пойдемте танцевать.

Взявшись за руки, они вышли на террасу. Мартин положил руку ей на талию и тихо сказал:

— Какое наслаждение обнимать вас!

Дебора положила руку ему на шею. Другая утонула в его огромной ладони. Внутри нее все пело.

По мере того, как они медленно двигались в такт музыке, Мартин все крепче прижимал ее к себе. Его рука скользнула вниз по талии и замерла на бедре. В тот же момент Дебора явственно ощутила животом мужскую плоть, такую твердую и сильную, что, казалось, она проткнет ее насквозь.

Инстинктивно она подалась ему навстречу, покорно раскачиваясь в его объятиях. Это движение означало одновременно и полную капитуляцию, сдачу на милость победителя, и в то же время требование продолжить игру до ее полного и логического завершения.

— Если вы можете сделать со мной такое, значит, не нужны никакие розы, а тем более сушилка, — прошептала она ему на ухо.

— Мне тоже не нужно ничего кроме вас, — таким же вкрадчивым шепотом ответил Мартин.

Дебора почувствовала, как что-то сладостно дрогнуло внутри. Затем дрожь начала распространяться по всему телу и вскоре охватила ее всю. Ее трясло как в лихорадке. Дебора понимала, что выглядит, мягко говоря, нескромно, но ей было все равно. Она полностью отдалась охватившим ее ощущениям. Несмотря на то, что на ней было надето платье, ей казалось, что она совершенно голая. Ее окаменевшая грудь заныла от желания. Бедра двигались теперь не в такт музыке, а совершали резкие движения, подчиняясь зову природы. Она была поражена силой этого зова и той яростью, с которой ее тело откликалось на него. Взглянув Мартину в глаза, она поняла, что ему не надо ничего объяснять. Он все видел и понимал, испытывая при этом те же чувства, что и она.

Дебора и Мартин внезапно остановились и так стояли, плотно прижавшись друг к другу не обращая внимания на музыку и перестав подчиняться ее ритму.

Внезапно скрипка замолчала, но тут же заиграла снова, только теперь уже не вальс, а любимую мелодию всех женщин — свадебный марш Мендельсона.

— Эй, вы! Очнитесь! — услышали они громкий оклик Ламберта.

С трудом оторвавшись от Деборы, Мартин с досадой оглянулся и недовольно буркнул:

— Опять мы собрали зрителей!

— Дождемся пятницы, — напомнила ему об их планах Дебора. Захочет ли Мартин сдержать свое обещание и не приближаться к ней ближе, чем на метр? И сможет ли она сама следовать этому уговору? Вряд ли. Скорее всего, именно она и выступит в роли искусителя, начнет бесстыдно соблазнять мужчину, ласки которого заставляют ее терять всякий стыд и сдержанность.

— Ламберт, кажется, чем то недоволен, — заметила она вслух.

— Как это ни странно, но, по-моему, он вас недолюбливает. Что произошло между вами?

— Может быть, Ламберту неприятно, что я напомнила ему о годах войны, — ушла от прямого ответа Дебора. Снова заиграл вальс. — Пойдемте танцевать, — пригласила она своего кавалера, прижимаясь к его широкой, сильной груди и обвивая руками его крепкую шею.

— Да, лучше танцевать, чем возвращаться на кухню. Я просто не в состоянии оторваться от вас, — сдавленным голосом признался Мартин.

Этого он мог бы и не говорить. Дебора и так видела, в каком он состоянии, и это наполняло ее гордостью. Если даже такие невинные ласки действуют на Мартина возбуждающе, что же с ним будет, если… Даже мысленно она боялась представить это «если»…

И все-таки это еще не любовь, думала Дебора. Просто пришла пора, заговорил древнейший инстинкт, проснулась так долго дремавшая сексуальность. Инстинкт, который никак не проявлял себя до тех пор, пока она не встретила Мартина.

Ну и пусть! Нельзя жить по принципу — все, или ничего. Кто знает, сколько надо ждать, чтобы зов природы и духовная любовь совпали, пришли в одно и то же время, были разбужены одним и тем же человеком. Так можно прождать всю жизнь и умереть девственницей.

Решив для себя это, казалось, неразрешимое противоречие, Дебора облегченно вздохнула и прижалась к Мартину. Их сердца забились так громко, что они больше не слышали звуков музыки. Все вокруг перестало существовать. Все, кроме них самих.