Их именами названы корабли науки - [9]

Участники экспедиции, Визе и Пинегин, впоследствии устно и письменно характеризовали поведение Кушакова весьма отрицательно.

Н. В. Пинегин в книге «Записки полярника» (Севкрайгиз, 1936) писал:

«Существует нечто, организовавшее наше предприятие: это нечто — воля Седова. Противопоставить ей можно только восстание.

Но для восстания нужно прежде всего единодушие хотя бы в одном: в мнении о сущности болезни нашего вождя. Но такого единодушия нет. Кушаков, исправляющий обязанности официального врача экспедиции, утверждает, что Седов здоров… Седов — оптимист. Он в мечтах уже на полюсе. Он верит сладким нашептываниям Кушакова и не поверит никому, кто будет говорить о горькой истине — невозможности для больного человека длительного путешествия к полюсу. К сожалению, на „Фоке“ имеются всего три-четыре человека, которые понимают, что перед их глазами происходит сложная и преступная игра. Это игра на жизнь Седова. Вмешательство в эту игру ни к чему не приведет: мы не имеем настоящего врача, который сказал бы четыре веских слова: „больному на полюс нельзя“»

Впоследствии Кушаков стал белоэмигрантом; он вылил в печати много помоев в адрес Седова и остальных участников экспедиции. По возвращении в Петербург Кушаков даже утверждал, что матросы Линник и Пустошный убили Седова в пути. Это утверждение было просто злобным вымыслом человека, желавшего выгородить себя перед судом истории.

Гибель Седова — сложный вопрос, он интересует нас и до сих пор, когда уже нет в живых ни одного из участников экспедиции Седова. Следует лишь указать, что Визе до конца дней своих писал и говорил о Г. Я. Седове с большим уважением и теплотой, считая его самоотверженным борцом за освоение Арктики, достойным доброй памяти потомков…

Но вернемся к экспедиции.

В период всей зимовки в бухте Тихой Визе сохранял бодрое настроение. Он был ровен в обращении со всеми членами экспедиции и всегда занят — научными наблюдениями или их анализом. Под его руководством велись регулярные метеорологические наблюдения, причем этим наблюдениям он обучил матросов и те квалифицированно выполняли их. Он построил на берегу снежную хижину и выполнял там магнитные наблюдения. Визе совершил несколько санных путешествий, уточнив на карте местоположение некоторых островов к востоку от острова Гукера и дав их подробное физико-географическое описание. А когда наступила весна, он занялся изучением ледников. Летом среди камней собирал образцы полярных растений для ботанической коллекции.

Весной, когда прилетели птицы и появились моржи в разводьях, свежее мясо быстро поставило на ноги больных участников экспедиции. В конце июля лед в бухте взломало, и судно освободилось из ледяных объятий. В котлы паровой машины пошли последние еще уцелевшие переборки кают. Судно двинулось на юг без каких-либо запасов топлива. Визе стоял вахту помощником капитана. Встречая на льдинах тюленей и моржей, люди убивали их, а жир сжигали в топках котлов, давая жизнь машине. Вскоре они подошли к мысу Флора с намерением разобрать дом Джексона на топливо.

При подходе к мысу Флора они увидели на берегу среди камней человека. Когда «Фока» отдал якорь, человек столкнул в воду каяк и смело поплыл к борту.

Каково же было удивление всех, когда оказалось, что это штурман Альбанов с парохода «Святая Анна». Спустили шторм-трап. Поднявшись на судно, Альбанов рассказал, что его партия ушла со «Св. Анны», когда она после длительного дрейфа через Карское море оказалась севернее Земли Франца-Иосифа.

— Я прошу у вас помощи, — заявил Альбаноз, — у меня осталось четыре человека на мысе Гранта, со мной еще один человек — матрос Конрад, он в домике на берегу.

Пока разбирали и грузили дом Джексона, матрос Конрад ходил к мысу Гранта на каяке, но там он никого не нашел. После погрузки бревен «Фока» отправился на поиски пропавших. У мыса Гранта стоял припай. На берегу никого не было. Тщательно осмотрели в сильные бинокли и подзорную трубу все выступающие предметы. Никого — одни темные камни. «Фока» из-за отсутствия топлива не мог производить длительные поиски в других местах. Вероятно, несчастные путешественники погибли. Альбанов сохранил на груди толстый пакет с вахтенным журналом «Св. Анны». Этот вахтенный журнал много лет спустя Визе тщательно проанализировал и на основе данных о дрейфе предсказал существование неизвестного острова в северной части Карского моря. Но об этом речь будет впереди. Сейчас несколько слов о «Святой Анне».

Паровая яхта «Св. Анна» вышла в плавание почти одновременно с экспедицией на судне «Св. Фока». Участники экспедиции Седова знали, что капитан «Св. Анны» Брусилов намеревался пройти морским путем вдоль берегов Сибири в Тихий океан, занимаясь на этом переходе зверобойным промыслом.

У западного берега полуострова Ямал «Св. Анна» попала в ледовый дрейф. Она дрейфовала в генеральном направлении на север, и через год ее вынесло в Арктический бассейн. За 82° с. ш. дрейф стал западным — севернее Земли Франца-Иосифа. После второй зимовки в дрейфующих льдах Альбанов решил идти по льдам пешком на юг к Земле Франца-Иосифа. Брусилов, у которого с Альбановым сложились плохие отношения, не стал задерживать смельчака. С Альбановым изъявили желание идти еще 13 матросов.