Игры Вышнего Мира - [47]

— Он уверял, что не делал этого. Да и зачем ему?

— Например, чтобы ты согласилась уехать с ним. Может быть, он положил на тебя глаз.

Как Ларссон и ожидал, это предположение заметно развеселило Герти:

— Эйнар, ты ревнуешь? В самом деле?

— Ну, немного, — признался он, и это была чистая правда.

— Тогда можешь успокоиться. Для Марка я всего лишь малолетняя девчонка, которую он взялся опекать. Ведь он весь из себя такой взрослый, и нравятся ему взрослые девушки. Особенно Андреа.

— Та, с которой он ведёт занятия? — на всякий случай уточнил Ларссон; в своих рассказах Герти часто упоминала о двух молодых учительницах, Андреа и Гвен, но он постоянно их путал.

— Да, она. И Марк ей тоже нравится, это сразу заметно. Думаю, из них получится хорошая пара… Правда, Аби так не считает, бедняжка, — добавила Герти сочувственным тоном. — Она сама влюблена в Марка.

Дальше они шли молча. Ларссон обнимал Герти за талию и думал о сне, который она видела, пытаясь увязать его с другими обстоятельствами этой истории. А ситуация получалась крайне запутанной и неоднозначной. Ларссон не солгал девушке — Нижний Мир не был причастен к её сну. Связные и содержательные сны, исходящие из Преисподней, человек мог видеть только в «колодце», а во всех других случаях это была исключительная прерогатива Вышнего Мира. Ларссон уже знал, что за шесть лет его отсутствия Вышние резко активизировались, и если раньше насылаемые ими сны были такой редкостью, что в их реальность мало кто верил, то в последние годы эти сны-видения стали явлением довольно частым и для них даже подобрали специальный термин — послания. Разумеется, как и в прежние времена, большинство таких посланий на деле оказывались плодом слишком буйного (или больного) воображения, и тогда их называли ложными или фальшивыми. Однако в случае с Герти такой вариант исключался — ведь в своём сне она видела людей, которых никогда не знала, а значит, не могла это придумать ни сознательно, ни бессознательно. Посему оставалось две возможности: либо видение наслал на неё Марк фон Гаршвиц — единственный колдун, находившийся рядом с ней, либо это действительно было послание Вышнего Мира. В первый вариант верилось с трудом — если бы Марк хотел заставить Герти поехать с ним, он придумал бы видение поубедительнее. А так, и по своей форме, и по содержанию, сон был скорее адресован самому Марку — чтобы он взял девушку с собой на Торнин.

По всему выходило, что страхи Велиала были не напрасны и в эти события вмешались Вышние. Причём вмешались как минимум дважды: сначала, повлияв на местного пастора, пытались уничтожить Герти, а потом, когда на Зелунде появился Марк фон Гаршвиц, приняли прямо противоположное решение и посодействовали тому, чтобы она попала в школу Ильмарссона — куда её и собирался отправить Велиал. Похоже, они затеяли с ним какую-то хитрую игру и рассчитывали выйти из неё победителями.

Но положение Герти от этого лучше не становилось, а наоборот — лишь усугублялось. Кто бы ни победил в противостоянии двух вселенских сил, она в любом случае окажется проигравшей…

Наконец они дошли до того места под скалой, где обычно встречались и расставались.

— Ну, всё, — произнесла Герти неохотно. — Мне надо идти.

Ларссон привлёк её к себе и поцеловал.

— Завтра встретимся?

— Обязательно. В то же самое время.

Они снова поцеловались, затем Герти решительно высвободилась из его объятий, страстно прошептала: «До завтра, Эйнар», — и быстро, словно боясь передумать, побежала к каменным ступеням.

„Осторожно!“ — послал ей вдогонку мысль Ларссон. — „Лунный свет обманчив, не споткнись.“

„Не споткнусь,“ — ответила она, уже вступив на вытесанную в скале лестницу. — „Я всё-таки колдунья.“

Ларссон внимательно следил за тем, как Герти поднималась по ступеням, готовый в любой момент подстраховать её. Но этого не понадобилось — она благополучно добралась до верхней площадки, там задержалась на секунду, послала ему воздушный поцелуй и скрылась за калиткой.

Ларссон уже собирался уходить, как вдруг из расселины в скале с другой стороны от лестницы появилась рослая человеческая фигура в длинном одеянии, похожем на плащ, и решительно направилась к нему.

Прятаться было поздно, убегать — бессмысленно, оставалось лишь достойно встретить незнакомца и выяснить, что ему нужно. Ларссон ожидал его приближения внешне спокойно и невозмутимо, сохраняя расслабленную позу, однако внутренне весь собрался, готовый к отражению атаки. Хотя вряд ли это был шпион Велиала, присматривавший за Герти; он бы не стал действовать так открыто и прямолинейно.

Когда мужчина подошёл, Ларссон смог разглядеть его скуластое лицо с тяжёлым волевым подбородком и прикинул, что ему лет под сорок. Длинное одеяние, похожее на плащ, в действительности оказалось мантией — а их, как уже знал Ларссон, носили все здешние учителя. Но это ещё не значило, что незнакомец был колдуном, поскольку в школе Ильмарссона гуманитарные дисциплины преподавали обычные люди, не обладающие магическим даром.

Впрочем, данный вопрос был разрешён очень быстро. Мужчина продемонстрировал свою принадлежность к колдовскому сообществу, попытавшись «прощупать» ауру Ларссона. И хотя его магическое прикосновение никакой угрозы не несло, это было даже не прикосновение, а скорее лишь пристальный колдовской