Игры в «Русский М&А» - [125]

В отсутствие на воле «мастера финансового доения» предприятий области, его империю моментально растащили по кускам остальные «преображенцы». Но Паше удалось в несколько месяцев вернуть большую половину утраченного. Несмотря на то, что со спиртзаводами ему пришлось окончательно расстаться, Федулев остается ярчайшей личностью уральского передела собственности и надолго останется персонажем местного бизнес-фольклора.

Баков, известный на всю страну лидер левофашистской (в итальянском толковании этого термина) организации «Май», был при губернаторе идеологом Уральской республики и даже успел от имени областного правительства заказать в Европе наличную валюту нового государства — «уральский франк» в достаточном для хождения по области количестве. Он получил в феодальное «кормление» Серовский металлургический комбинат.

Россель принял область не в лучшем состоянии. Устав ее, мягко говоря, странный. Есть Свердловская область и в ней столица — Екатеринбург. В столице — мэр, независимый и враждебный губернатору. Остальная территория — муниципальные образования в границах советских сельских районов! Плюсы были в том, что вся социалка висела на муниципалах, и у губернатора от нее голова не болела. Минус в том, что муниципалитет не входит в структуру государственной власти и от нее независим. Соответственно — неуправляем.

Любимец губернатора и генератор идей, Баков, выдвигает идею Уральской республики с новой конституцией, под Росселя. Уж на что Ельцину было все «до фени», но тут он увидел в уральском «сепаратизме» подкоп под собственный трон и Росселя «нагнул». Республика не состоялась. Уже отпечатанные «уральские франки» заменяли отсутствующие в городе Серове рубли вплоть до того момента, как оттуда Бакова выставил Андрей Козицын, скупивший 48 % акций АО «Завод им. А. К. Серова» у его отчаявшихся собственников, которых Баков не подпускал к заводу на выстрел.

Но пока не появился Козицын, была у Бакова с губернатором большая любовь. Баков для того, чтобы найти для губернатора управу на муниципалитеты, создает псевдопролетарскую организацию «Май». (Все баковские штурмовики числились рабочими серовского завода.) Исключительно для «силового диалога с властью». Баков эффективно решает нужные губернатору вопросы, занимая своими штурмовиками кабинеты глав муниципалитетов, попутно пробивая выплату пенсий. Сопровождалось все большим пиаровским треском «социальной защиты населения». Областная милиция не вмешивалась.

На муниципальных выборах 1998 г. «Май» решительно отодвинул коммунистов от электората, и Баков почувствовал за собой силу не только сортировать местных бизнесменов на «ангцев и козлищ» в зависимости от взносов в партийную кассу, но и, попутно, прихватывать предприятия «врагов народа» силами штурмовиков «Мая». «Враги» сопротивлялись. Но силы были неравными. И сопротивление с каждым разом становилось слабей.

Но ему показалось мало «кормиться» только с Серова и «попутной мелочевкой», потому как другие «преображенцы» имели большие феодальные корпоративные держания от сюзерена.

Рассказывают так… Баков потребовал увеличить свой феод и отдать ему в «кормление» Нижний Тагил. Покладистый «дедушка» решительно отказал на том основании, что с него кормится «Таня». Но Баков — перец крутой и его какой-то там «Таней» не обескуражить:

— Давай кинем, — предложил он.

— Пацан, ты кого кидать собрался?! — возмутился сюзерен.

— Я — пацан? Да? Я тебе покажу пацана! — обиделся верный Баков и дверью хлопнул.

Может это всего лишь местный анекдот. Но вскоре появились статьи в прессе с заголовками: «Хайль, Россель!». А на губернаторских выборах 1999 г. ставленник «Мая» — Бурков занял второе место с минимальным разрывом от Росселя. «Май» действительно показал себя силой.

После выборов началась война. «Преображенцы» раскололись. А областная власть «прессовала» «Май» по полной программе весь 2000-й и 2001-й год. Серовский комбинат был возвращен законному собственнику силами ОМОНа. Затем долго распутывали юридические «заморочки» с выводом производственных активов с АО «Завод им А. К. Серова» на подставные баковские фирмы. Но Баков — непотопляемый броненосец промышленного феодализма — не только не затерялся на уральских просторах, а занимает второе место в иерархии селезневской «России». Богатый опыт перенесения на русскую почву идей капитана Рэма, видимо, востребован нынче как бронепоезд на запасном пути.

В своей богатой практике «русского М&А» Федулёв и Баков пересеклись всего один раз. В 1997 г. Федулёв решил жениться. Как положено «новому русскому», да еще с уральскими корнями — с демидовским размахом. Достаточно сказать, что на всех контролируемых предприятиях рабочим раздали по «премиальной» бутылке водки: выпить за молодых. И вот когда «мерседесы» с ленточками и мишками остановились в Екатеринбурге у Дворца бракосочетаний, дорогу преградил «взмыленный» мотоциклист с черной вестью: Баков захватил Качканарский ГОК.

Выкинув из «мерседеса» невесту, Федулёв в смокинге, бабочке и лаковых штиблетах дал приказ водиле «Гони!». Гнали все 280 километров на предел брабусовского тюнинга. К концу дня Паша стоял лаковыми штиблетами в луже около заводоуправления в Качканаре. Баков возвышался на крыльце в камуфляже и американских армейских «говнодавах» и спокойно курил, глядя на него с высоты.