Игры скорпионов - [69]

Герцог сразу узнал и волосы, и руки, ведь их ему однажды вполне откровенно продемонстрировали. Наглая соседка дождалась его возвращения и принесла ему на дом то, что уже предлагала издали. Отвращение стало невыносимым. Надо проучить нахалку!

«По крайней мере, сюда она больше не сунется!»

Герцог подкрался, обхватил соседку за плечи и резко развернул её. На лице незваной гостьи мелькнуло изумление, потом в глазах разлился ужас, и… притворщица повисла на руках Чарльза, как тряпичная кукла… Ну и ну!.. Герцог положил женщину на скамью, а сам, не понимая, что теперь делать, молча стал рядом.

Вид у незваной гостьи оказался возмутительным: ярко-красное одеяние с огромным декольте она явно натянула на голое тело, а на шее, запястьях и пальцах этой искусительницы сверкали рубины такой величины и ценности, что захватывало дух. Ни одна порядочная женщина даже в бреду не решилась бы выйти из дома в таком виде. Значит, женщина не относилась к порядочным или не имела никакого понятия о приличиях, а скорее всего, справедливо было и то и другое.

Чарльз похлопал девицу по щеке, и её ресницы дрогнули. Она помотала головой, будто приходя в себя, а потом резво вскочила и отбежала в дальний угол беседки. Соседка оказалась хорошей актрисой: её ужас выглядел непритворным. Герцог не собирался первым начинать разговор. Интересно, как, нарвавшись на молчание, поведёт себя эта особа?

— Кто вы? — выдавила из себя девица, но Чарльзу показалось, что она вроде бы стала поспокойнее.

— Я — хозяин этого дома. А вы кого ожидали здесь встретить?

— Дом необитаем…

— Даже если в доме не живут, он всё равно имеет хозяев. У вас есть веская причина, чтобы находится ночью в моём саду?

Гостья, похоже, наконец-то оценила презрительный тон Чарльза, потому что нахмурилась и гордо вздёрнула подбородок.

— Причина есть: ночь очень хороша! К тому же я примеряла свои драгоценности, что тоже доставило мне большую радость. Я хотела выплеснуть свой восторг, поделиться им с природой и пошла туда, где людей заведомо нет. Я ведь не могу рисковать этими украшениями, они — бесценны.

— Очень романтично, но это не повод шататься по чужим садам. Отдайте мне ключ от калитки, я подозреваю, что вы прошли именно через неё, — приказал Чарльз и протянул к гостье руку.

Лицо девицы сделалось возмутительно высокомерным.

— Не вы давали мне ключ, значит, не вам его и забирать, — отозвалась она. — Если уж так хочется, можете просто сменить замок.

Нахалка развернулась и, обойдя Чарльза, двинулась к калитке. Её бедра под тонким алым шёлком плавно покачивались при ходьбе. Гостья была чертовски хороша. Мужу или любовнику следовало бы повнимательнее следить за ней — похоже, аппетит у этой штучки был неуемный, раз она собиралась кинуться на шею первому встречному.

Нет! Да как же Чарльз сразу не догадался? Всё до смешного просто: нахалка вешалась на шею не просто соседу, а герцогу Гленоргу. Сверкающие на девице рубины вполне можно было обменять на любое из британских графств. Соседка хотела показать, насколько богата. Значит, условия завещания старого герцога уже получили огласку, и претендентки на титул начали свою охоту. Чарльзу стало так противно, что даже скулы свело: его выставили на брачный рынок, и письмо принца-регента — звено из той же цепи интриг. Получается, что все уже знают, как его загнали в угол?

«Ну что ж, если я — товар, значит, за него нужно взять самую высокую цену», — мысль оказалось горькой, но хотя бы подсказала выход.

Жены, похожей на покойную матушку, всё равно не найти. Так не всё ли равно, кто станет следующей герцогиней Гленорг? Есть лишь самые простые требования: претендентка должна быть родовита, богата и девственна. Наследник рода, на радость покойному дедушке, должен быть истинным Гленоргом.

Услышав, что калитка захлопнулась и в замке повернулся ключ, Чарльз вышел из беседки и отправился к себе. Забравшаяся в сад авантюристка занимала все его мысли. Она не была англичанкой, хотя и говорила без акцента, — смелость разговора, гордость, сквозившая в каждом жесте, выдавали в ней иностранку. Скорее всего, француженку — слишком уж была хороша.

Но драгоценности, надетое на голое тело ярко-красное варварское одеяние отдавали какой-то азиатчиной. Чарльз вспомнил, как случайно коснулся груди под тонким шёлком, и выругался. У него слишком давно не было женщины, а это сулило проблемы. Если не совладать с похотью, можно попасть в ловушку. Подловят в два счёта!

— Ну, это мы ещё посмотрим, мадемуазель, — пробурчал Чарльз.

Может, для этой бесстыжей девицы подобная истина и является открытием, но не все мужчины с резвостью зверей кидаются на полуголых красоток. Среди английских моряков попадаются и такие, что ещё не потеряли стыд.

— Боже, какой стыд!.. — шептала Долли.

Под взглядом высокомерного соседа она еле смогла дойти до калитки. Как же её угораздило попасться в чужом саду, словно дворовой девчонке, да ещё грохнуться в обморок от страха? Откуда взялась мысль, что англичанин похож на Островского? Только цветом волос и глаз, а лицо у него — совсем иное.

Лицо незнакомца своими чеканными чертами напоминало старинную камею, впрочем, не совсем так — в нём не было и намека на утончённость и изящество. Тёмные глаза искрили бешенством, на покрытых золотистым загаром скулах проступили желваки, а губы кривились в презрительной усмешке — незнакомец был красив, как демон, и так же безжалостно грозен.