Игры сердца - [17]
Впрочем, насчет того, что никто не обратил на красавицу внимания, Нелька ошиблась. Вначале в самом деле никто, но уже через минуту все на нее обернулись.
– Ванда! – заорал высокий мужчина в свитере красивой грубой вязки. – Ты что ж это творишь, а?!
Общий гул затих. Все уставились на красавицу Ванду.
– Но что?… – растерянно проговорила она.
– Ты куда шляпу тычешь?!
Шляпу Ванда, войдя, сняла и повесила на ручку швабры, прислоненной к стене у входной двери. Это получилось у нее очень лихо. Но после окрика мужчины в свитере она поспешно схватила шляпу и нахлобучила ее обратно на голову. Нельке показалось, что швабра при этом упала с таким грохотом, словно была чугунная. Но тут же она поняла, что грохот произвела не швабра – со стены свалилась еще какая-то конструкция, похожая на черную кованую паутину.
– Дикий народ, – заметил кто-то рядом с Нелькой. – Никакого уважения к искусству. Европейцы, что возьмешь?
Нелька оглянулась. Голос принадлежал мужчине, одетому в такие джинсы, которые можно было мечтать не надеть на себя, а разве что увидеть во сне; может, это были даже самые настоящие американские джинсы.
– Нашел европейку! – возразила женщина в льняном платье, напоминающем мешок с прорезанной дыркой, из которой торчала ее кудлатая голова. – По-твоему, Польша – Европа?
– Ну, какая-никакая…
– Именно что никакая.
– С нашей помощью, между прочим! – хмыкнул мужчина в свитере. – С братской помощью всего советского народа.
– Да ладно тебе, Тэд! Еще скажи, нам самим октябрьский переворот тоже иностранцы навязали. Германские шпионы!
– Октябрьский переворот тут вообще ни при чем! Это все гораздо позже, при Сталине началось.
– Твой Ленин от Сталина отличается только национальностью!
– Не знал, что ты антисемит!
– При чем здесь это?
– Гитлер тоже был бездарен. Все зло в мире – от бездарности!
Общий гул занялся снова, как приугасший было костер, в который подбросили сухих веток. Про красавицу с ее шляпой все забыли. Мужчина в свитере поднял с пола кованую паутину и снова закрепил ее на стене. Нелька, конечно, уже сообразила, что это была не случайная конструкция, а что-то концептуальное, составляющее со шваброй единую композицию.
«А клево, между прочим, – подумала она. – Швабра, над ней черная паутина… Кто придумал, интересно?»
Нелька уже хотела кого-нибудь об этом спросить – она была не из тех, кто теряется в незнакомой компании. Но тут к ней подошел Олег, и она мгновенно забыла про интерес к какой-то швабре, хотя бы и концептуальной.
– Не скучаешь? – спросил он.
– Нет, – улыбнулась в ответ Нелька.
– Пойдем, покажу, ради кого мы сюда пришли, – сказал Олег.
Лавируя среди людей – ни одного пустого, стандартного, как на улице, лица здесь не было, ну ни единого! – Олег провел Нельку в центр комнаты. Там стоял большой стол, напоминающий тот, что был и у него на чердаке: тоже самодельный, сбитый из досок. Этот стол, правда, был раскрашен, доска за доской, в яркие цвета.
А на столе, подпертая чем-то сзади, стояла картина, написанная на оргалите.
«Да-а, это тебе не натюрморт с сиренью!» – подумала Нелька.
Картина была – портрет. Это было понятно каким-то неуловимым образом – ничего определенно портретного, вроде глаз или усов, разглядеть было нельзя, но ощущение, что на тебя кто-то смотрит, было совершенно определенным. Взгляд, возникающий из сплетения разноцветных линий и пятен, был насмешливый и внимательный. Впечатление насмешки, может быть, создавалось оттого, что внизу картины были изображены ярко-красные семейные трусы в синий цветочек, а из чего возникала внимательность, Нелька не понимала – она ее просто чувствовала.
– Ну вот, – сказал Олег. – Это и есть виновник торжества. «Автопортрет в семейных трусах». Панков его пять лет писал, никак закончить не мог. Одних эскизов кубометра три набралось. А сегодня вот разродился наконец.
– Здорово! – восхищенно сказала Нелька. – Похож, наверное.
– Вылитый, – усмехнулся Олег. – Особенно трусы. А вот и автор, кстати.
– Привет, старуха, – сказал автор. – Панков, разрешите представиться.
«Насчет трусов не знаю, а взгляд точно похож», – подумала Нелька.
Панков был, кажется, чуть постарше Олега; впрочем, из-за того, что у обоих были бороды, сказать это наверняка было невозможно. Нет, все-таки старше: у него в бороде проскальзывала седина, а у Олега борода была рыжеватая, очень красивая.
– Неля, – представилась Нелька.
– Художница? – поинтересовался Панков.
– А как вы догадались? – удивилась она.
Если бы Нелька была, например, актриса и была бы при этом красавица, и он угадал бы ее профессию по красоте, то удивляться было бы нечему. Но по каким признакам он догадался, что она художница, вот уж совершенно непонятно.
– В первую очередь – по живости во взгляде, – объяснил Панков. – Ее наличие означает, что у вас, мадемуазель, в жизни имеется некий самостоятельный интерес. Хотя сюда вы пришли не самостоятельно, а с этим бородатым нахалом. Далее – по отсутствию кокетства и томности. А это означает, что вы не явились сюда, дабы уловлять души и тела творческих личностей, и мою душу вместе с телом в частности. Задаю себе вопрос: какой собственный интерес мог привести на мой чердак девушку, если ей безразлична моя особа? Отвечаю: эта девушка – художница и пришла посмотреть мою картину. Я прав?
Серебряное колье с песчаной розой достается Соне Артыновой в наследство. И очень ей подходит: цвет песка имеют ее волосы и глаза. Она считает их невыразительными, как, впрочем, и себя саму, лишенную ярких эмоций и сильных чувств. Соня живет словно в анабиозе – ожог, полученный от первой любви, оказывается столь болезненным, что никого и ничего не хочется ей впускать больше в свою жизнь. И кажется, что все меняет случай… Но Соня не знает, что резкие повороты в судьбе – черта наследственная. Ее прабабушке довелось сменить Германию на Россию, Крым на Бизерту, археологическую экспедицию на плен у туарегов, Алжир на Париж… И дело не в охоте к перемене мест.
У современной женщины «за тридцать» Татьяны Алифановой нет ни малейшего желания останавливать на скаку коней, да и вообще нет склонности к альтруизму. Самой бы прожить! Она одинока, прагматична, рассчитывает только на себя. Тем более что и заработать в нынешние трудные времена нелегко даже ей, стилисту высокого класса. Но Татьяна привыкла преодолевать очень серьезные трудности, так как из них состояла вся ее прошлая жизнь с самого детства. И вдруг именно из прошлого, из ярких, горестных и счастливых его событий, приходит известие, которое полностью меняет и ее нынешнюю жизнь, и ее представление о себе самой.
Школьная учительница Ева Гринева – из тех женщин, которые способны любить безоглядно и бескорыстно. Но она понимает, что мужчины, вероятно, ценят в женщинах совсем другие качества. Во всяком случае, к тридцати годам Ева все еще не замужем. Она уверена, что причина ее неудачной личной жизни – в неумении строить отношения с людьми. Ева безуспешно пытается понять, что же значит "правильно себя поставить"… Но не зря говорится, что прошлое и настоящее неразрывно связаны – и события давнего прошлого приходят ей на помощь…
В чем состоит кризис среднего возраста? В том, что из жизни уходит азарт. Семейный быт стал рутинным. Дети выросли, у них свои интересы. Карьерные высоты взяты. Тогда и наступает растерянность… Чего добиваться, в чем искать жизненный кураж? Этот неизбежный вопрос задает себе успешный бизнесмен Александр Ломоносов. И вдруг на его пути появляется женщина – юная, красивая, «с перчинкой». Источник нового азарта найден! Но тут-то и выясняется, что жизнь идет не по правилам психологического тренинга. И в прошлом самого Александра, и в истории семьи Ломоносовых немало событий, которые создают сложный и тонкий рисунок судьбы… Но как разобраться в причудливых линиях этого рисунка?
Не многие Золушки, мечтающие о прекрасном принце, предполагают, что он может оказаться женат. В крайнем случае объекту мечтаний «разрешается» иметь жену-стерву, недостойную его.Но что делать, если выясняется, что жена любимого человека – это его первая любовь, если с ней связаны его лучшие воспоминания о детстве и юности?.. Разрешить этот вопрос оказывается для юной провинциалки Лизы Успенской труднее, чем вписаться в жесткие реалии столичной жизни.
Судьба школьной учительницы Евы Гриневой наконец-то устроена: ее муж умен и порядочен, она живет с ним в Вене, среди ее друзей – австрийские аристократы и художники. Но вся ее хорошо налаженная жизнь идет прахом… Неожиданная любовь к мужчине, который на пятнадцать лет ее моложе, кажется скандальной всем, кроме Евиного брата Юрия. Ведь и его любовь к тележурналистке Жене Стивенс возникла вопреки всему. Юрий Гринев, врач МЧС, не может дать Жене того, чего, как он уверен, вправе ожидать от мужа телезвезда: денег, светских удовольствий и прочих житейских благ.
ОНА: Согласно завещанию давнего знакомого моего отца, я должна стать женой его внука — самого наглого, самовлюбленного и циничного человека из всех, кого я знаю. К тому же, он — парень моей старшей сестры. Вы только вдумайтесь, насколько эта ситуация абсурдна. Почему нельзя отказаться? Всё очень просто. Если я этого не сделаю, Артур отберёт ВСЁ, что у нас есть…ОН: Мой дорогой дед, даже после своей смерти, не может оставить меня в покое. Этот старый маразматик задумал женить меня на Саре — самой скучной, серой и неприметной девушке, какую только можно себе представить.
Марина знает, каково это — притворяться сильной. Трудится на износ, живет над кафе, где подрабатывает официанткой, обожает брата. Не ждет от судьбы ни подарков, ни ударов в спину. Глеб знает, каково это — остаться одному с детьми на руках. Строит бизнес с нуля, привыкает к чужому городу и не стремится заводить романы. Он и не знает, что скоро в его привычный мир солнечным вихрем ворвется хорошенькая няня. Изменит его жизнь — и изменит к лучшему.
Уинтер Симмонс получила величайший сюрприз в своей жизни, когда узнала, что мужчина, с которым она встречалась на протяжении последних двух лет, на самом деле оказался Вайпером — президентом байкерского клуба «Последние Всадники». Будучи директором школы, Уинтер не собиралась разрушать свою репутацию в обществе, оставаясь с человеком, который предал ее доверие. Неумолимая в своем решении, она отвернулась от него, только чтобы в итоге узнать, что Вайпер вовсе не тот джентльмен, которого изображал. Полный решимости найти убийцу своего брата, Локер Джеймс держал свою личность, как президента клуба «Последних Всадников», в секрете от Уинтер.
Старик ступил на кладбищенскую землю, устало опустился на траву. Как он очутился здесь? Почему вдруг бросил все дела? Неужели виной всему Пуанкаре с его теоремой о возвращении? Совсем седой, с лицом, испещренным морщинами, из-за которых не видно старых шрамов, старик вовсе не был похож на профессора. Особенно здесь, среди оглушающей кладбищенской тишины. Он поднял глаза на могильный камень, у которого сидел. Ева. Ее не стало шесть лет назад. Она всегда жила здесь, на родной земле, в Беларуси. Когда-то они были неразлучны.
Тейлор Симмонс облажалась. Все было достаточно сложно, когда ее целеустремленность и преданность своим исследованиям заработали ей репутацию ледяной королевы. А после того, как она напилась на вечеринке и проснулась рядом с плохим серфером Эваном Маккинли, похоже, вся школа издевательствами и сплетнями намерена разрушить Тейлор. Отчаянно пытаясь спасти свою репутацию, Тейлор убеждает Эвана притвориться, что у них серьезные романтические отношения. В конце концов, лучше быть девушкой, которая укрощает дикого серфера, чем просто еще одной меткой на его доске для серфинга.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сердце и разум – антагонисты в судьбе человеческой. Во всяком случае, в женской судьбе. Так принято думать, и так думают все, с кем жизнь сводит Марию Луговскую, в которой течет французская и русская кровь. Москва и Париж, уральская деревня и Французская Ривьера – все это слилось в ее жизни причудливым образом. Жизнь жестоко убеждает Марию, что сердцем не проживешь: ее русская любовь заканчивается крахом и разочарованием. Может быть, ей передал «ген страдания» отец, доктор Луговской, которого судьба оторвала от его русской семьи, забросив во Францию? А может быть, наоборот: мама-француженка наделила ее тем загадочным качеством, которое называется разумное сердце? Но принесет ли ей счастье такое странное сочетание?..
Наши желания, стремления, а в конечном счете и жизнь слишком зависят от биологических процессов организма. К такому безрадостному выводу приходит Ольга Луговская на том возрастном рубеже, который деликатно называется постбальзаковским. Но как ей жить, если человеческие отношения, оказывается, подчинены лишь примитивным законам? Все, что казалось ей таким прочным – счастливый брак, добрый и тонко организованный мир, – не выдерживает простой проверки возрастом. Мамины советы, наверное, не помогут? Ведь у мамы за плечами совсем другая «проверка» – война.