— Верно, — сказал Скоби. — Есть, конечно, шанс, что ты когда-нибудь нас найдешь, но не за то время, которое есть у нас. Возвращайся на корабль.
— Эй, погодите, — возразил Данциг, — Я могу пойти вперед кругами, отмечая дорогу, я могу наткнуться на вас.
— Будет лучше, если ты вернешься, — сказал ему Скоби, — Предположим, что мы выберемся. Мы ведь должны пойти к тебе, а для этого нам нужен какой-нибудь сигнал. Мне пришло в голову, что им послужит сам лед. Небольшой выход энергии, если она сконцентрирована, должен высвободить струю метана или чего-то какого же летучего. По мере распространения газ будет замораживаться, конденсировать снова частички пыли, как те, которые вокруг, — получится пар — и облако должно быть достаточно высоко, прежде чем оно снова испарится, и мы его увидим отсюда.
— Понятно! — Оттенок волнения придал словам Данцига живость, — Я тут же приступлю к этому. Сделаю анализы и подберу место, где будет самый наглядный результат, и… как насчет того, чтобы я взорвал термитную бомбочку?.. Нет, от этого может быть слишком много тепла. Ну тогда я устрою какую-нибудь ракетницу.
— Держи нас в курсе.
— Но я, я не думаю, что у нас есть время на пустую болтовню, — отважилась Броберг.
— Конечно, мы делаем ноги, ты и я, — согласился Скоби.
— Эй, погодите, — сказал Данциг. — А что, если вы обнаружите, что не сможете выбраться наверх? Ты сам говорил, что это еще не ясно.
— Ну, в этом случае мы перейдем к более радикальным мерам, — ответил Скоби. — Честно говоря, голова моя забита мыслями… о Луи и, конечно, о том, как выбрать оптимальный путь наверх… чтобы думать о чем-то другом.
— М-м-м, да. Догадываюсь, что у нас и без этого хлопот полон рот. Но я вам вот что скажу. После того как мой сигнал будет готов, я все-таки сделаю ту веревку, о которой мы говорили. Конечно, возможно, вы и будете возражать, когда не получите чистой одежды и простыней, когда вернетесь на корабль. — Данциг помолчал несколько секунд, а потом закончил: — А вы, черт побери, обязательно вернетесь.
Скоби выбрал место на северном склоне воронки для этой их с Бромберг попытки. Два скалистых утеса выдавались вперед как раз у дна воронки и несколько метров выше, что указывало на то, что камень, по крайней мере, доходит до этого места. Наверху над ними располагались ступенями наплывы того же твердого льда. Между ними и в направлении вверх, что было едва ли посередине подъема, было не что иное, как тот же бесформенный склон сыпучих кристаллов. Угол его наклона дает такую крутизну, что это удваивало его надежность. Вопрос, на который не было ответа, и узнать ответ на него можно лишь опытным путем, состоял в том, насколько глубоко снег покрывал породу, по которой люди могли взобрался наверх, и поднимаются ли эти пласты до самого края воронки.
На месте Скоби подал сигнал остановиться.
— Успокойся, Джин, — сказал он. — Я пойду вперед и начну копать.
— А почему мы не можем делать этого вместе? Ты же знаешь, у меня есть свои инструменты.
— Потому что я не могу сказать, как поведет себя такой большой пласт этого псевдо-зыбучего песка. Он может отреагировать на то, что его потревожили тем, что устроит гигантский обвал.
Она сдержалась. На ее изможденном лице появилось выражение понимания его великодушия.
— Тогда почему бы мне не быть первой? Ты что, полагаешь, я все время пассивно жду, когда придет Кендрик и спасет меня?
— Все дело в том, — резко ответил он, — у меня тут преимущество, потому что мои сломанные ребра адски болят, что отнимает у меня последние оставшиеся силы, если у нас возникнут неприятности, лучше будет, если ты придешь мне на помощь, чем это буду делать я.
Броберг опустила голову.
— О, прости. Должно быть, и я сама в ужасном состоянии, если позволила своей ложной гордости вмешиваться в наши дела. — Ее взгляд устремился к Сатурну, вокруг которого летал по орбите «Хронос», где были ее муж и дети.
— Ты прощена, — Скоби напружинил ноги, прыгнул на пять метров и приземлился на нижнем выступе. Следующий был немного далековато для очередного прыжка, тем более у него не было места, чтобы сделать разбег.
Нагнувшись, он подобрал инструмент для копания со дна воронки, которое сверкало перед ним, и начал копать. Гранулы сыпались сверху потоком, закрывая то, что он расчищал. Он работал, как робот. То, что он поднимал лопатой, было почти невесомое, но таких бросков нужно было сделать бесконечное множество. На него не осыпался весь склон, как он опасался, хотя и надеялся на это. (Если бы его не убило, то, по крайней мере, сэкономило бы много усилий.) Поток сухого вещества лился справа и слева вокруг его щиколоток. Вот наконец-то начала показываться скала.
Снизу Броберг прислушивалась к его дыханию. Оно было хриплым, часто прерывалось кашлем или ругательством. В своем скафандре при мстительном сером свете солнца он был похож на рыцаря, который, не обращая внимания на свои раны, продолжает сражаться с чудовищем.
— Порядок, — наконец объявил он, — Я думаю, я узнал, что можно ожидать, и теперь мы сможем действовать. Работать будем вдвоем.
— Да… о да, мой Кендрик.
Прошло несколько часов. Всегда такое медленное, солнце взобралось выше, а звезды закатились, и Сатурн был на ущербе.
