Игры с судьбой. Книга вторая - [33]

— А вы заигрываете с Шеби, — тихо-тихо произнесла чертовка. Только взгляд прожигает насквозь. — У вас есть вкус. Девочка симпатична. Одна незадача… она рабыня. Хотите, покажу пару покладистых деточек из хороших родов?

Усмехнуться в ответ, смотря в ее лицо холодным взглядом.

— Вы считаете, что сестра Хозяина Эрмэ недостаточно хорошего рода?

Смотреть, глядя, как легкий румянец залил ее щеки. Пропустила — таки удар! И слишком поздно поняла сама что именно сказала! А Хозяин рядом, и Хозяин настороже. Подхватил слова, отметил, запомнил!

Не мог дьявол забыть невысокого своего происхождения. Не раб, но не Властитель! Не мог похвастаться чистотою крови и тем, что принято было в Империи именовать благородным происхождением.

Воин! Живой щит, ночной ужас, хищник в облике человека!

Хозяин Эрмэ.

А в прошлом — годы муштры и годы подчинения чужой воле.

— Не любишь ты, Локита, Шеби, — мягок голос демона, но за мягкостью металл. — За что только? Или это зависть богини?

Да-Деган пожал плечами. Нашел у подножия трона фигурку, укутанную в темный шелк, перевел взгляд на Локиту, улыбнулся бесстрастно.

— Если б мне было дано право выбирать, — молвил осторожно. — Не знаю точно, кого бы я выбрал. Богиню ли, смертную ли…

— Тебе не нравятся Богини? — усмехнулся Император.

— Мне нравятся Богини, — осторожно возразил Да-Деган. — Только вот с смертными как — то проще по жизни…. Не ждешь от них никаких неприятностей и умираешь в своей постели. От яда или ножа — другой вопрос. Главное, что перед смертью не дергаешься.

Опустить глаза, заметив кривую ухмылочку Хозяина, пусть и смотрел Хозяин не на него. Смотрел на Локиту, пристально, так как мог смотреть он один.

Поджав губы, рассматривать носки собственных туфель, словно нет ничего интереснее на свете и ничего занятнее, как нити платины, сияние бриллиантов, сплетенные в замысловатый узор. Кожей чувствовал дуэль взглядов, выпады с одной и оскорбленную невинность с другой стороны. Понимал — не простит Хозяйка, но это было — все равно.

Машинально двигались пальцы, словно выбивали замысловатый ритм. Что-то бравурное, разнузданно — веселое!

— Может, к делу? — заметила Леди.

— Можно и к делу, — отозвался Император.

Не скрыть дрожи, пробившей тело при этих словах, прозвучавших как знак начала схватки. Отрезало все — насмешливый тон, старые счеты. Даже сердце изменило ритм.

Трепетали ноздри, словно ноздри хищника, зачуявшего кровь. Казалось, что-то щелкнуло в голове, и исчез неторопливый, уверенный в себе человек, испарился как дым, уступив место почти незнакомому, осторожному, сильному воину. И подмечал взгляд так много, как никогда ранее. И сгустился воздух, и тянулись секунды неторопливым хороводом, давая рассмотреть каждая свой особенный лик.

По знаку хозяина отворила свита двери, впуская в двери молчаливую толпу. Нехотя, в первых рядах, перебирал пространство, словно четки, Анамгимар. Смуро ступал Катаки.

И еще множество — незнакомых, тех, кого только предстояло узнать.

— Ты принес камни? — летит с выси голос Императора, внушительный резкий голос разноглазого дьявола. Голос, от которого словно в смертной муке сжимается сердце.

И нет ответа. Вместо него — молчание, только горят черные глаза Анамгимара Эльяна, словно желают испепелить трон и подобравшегося так близко к Хозяину Эрмэ высокого светловолосого человека в белоснежных, блистающих, словно морозный узор под солнцем, шелках.

Встал Император, выпрямившись, смотрел с высоты, словно на букашку на оплошавшего слугу.

— У меня украли камни.

Тихо звучит оправдание. Знает Анамгимар, что без толку пытаться разжалобить того, у кого сердца нет.

— Мне дела нет! Но ты обещал их принести!

Низок поклон пирата, раболепны жесты. А взгляд, как у лисы, попавшей в капкан.

— У меня их нет. Последний раз камни видели на Раст-Танхам, в руках Ареттара. Я видел. Многие видели.

Тих вздох Императора, но опасно сверкнули бархатно — синие очи Локиты.

— Ложь, — мягок голос Хозяйки. Сладок, как мед, топит волю, как муху. — Певец мертв. Пятьдесят лет, как мертв. А мертвые, всем известно, не воскресают.

Дрожь прошла по толпе, вытолкнули чужие руки, как последний козырь, высокого, сильного, словно вековой дуб, человека.

Скользил взгляд по знакомой фигуре, и как через ледяную корку — неспешно, приходило узнавание. А не узнать было нельзя. И этот дерзкий взгляд, полный презрения, и гордость, которую не укротили кандалы. Хаттами!

Вскочить бы, устроить черте что, разбить реальность в осколки! Но вместо того даже не сметь закусить губы. И если б знал, если б только мог предположить какой фортель выкинет судьба, отрекся б, отказался б от безрассудного своего и желанного, самого сладкого в чреде недавно канувших дней. Если б только знал как — отмотал бы время назад. Не должно было быть этого! Не должно!!!

Горечью жгло знание. Знал — раз стоит контрабандист здесь, у черного трона — не вернется назад. Что хочешь делай, хоть пой, хоть кричи, хоть волчком вертись! Нет прощения Анамгимару, но и для Хаттами его нет.

— Скажи! — голос Анамгимара сорвался на крик, — скажи! Мертвым ли ты его видел?! Скажи! Было ведь?! Пел!!!!