Игры с судьбой. Книга вторая - [19]

— Если и принесешь, Император может огневаться. И разгневается, в этом будь спокоен. Анамгимар ему не одну сотню лет верно служит. А ты выслуживаешься. Смотри, голову снесет. За то, что посмел Анамгимару мешать. Прими совет. Нельзя их тебе передавать Императору. Ой, не можно! И при себе не держи. Вдруг не удержишь?

Молча кивнуть в ответ, чувствуя, как прожигает мозг невероятная мысль, шалая. Посмеяться, поскалить зубы.

— Где твой транспорт, воин? Неужто в порту?

— По кой ляд тебе сдался мой транспорт?

— Нужен.

— Нужен? — и такая невероятная, непривычная улыбочка на строгой физии воина, что не рассмеяться просто нельзя.

— Я верну их, черт побери! Я верну их Лиге!

— Сам? — и выгнулась бровь. А в желтых глазах пляшут чертенята.

— Нет конечно же. Попрошу Ареттара.

— Сумасшедший!

— Как знать?

Воин покачал головой, только озорно засияли глаза.

— Что ж, транспорт мой близко. Да ведь ты не водил корабли Эрмэ. Пожалуй, и мне придется с тобой.

— Пожалуй, придется….

Подняться, преодолевая слабость, с постели. Потянуться к сияющим инруальским шелкам, кутая в их сияние плечи. И усмехнуться самому, видя усмешку на лице воина. Хорошо понятную усмешку.

А транспорт и вправду был недалече…. Свернув на север, осторожно спускаться к бешеным волнам, к подводным скалам, рискуя оступиться и полететь в бездну. Идя, словно испытывая на прочность парками спряденную нить. Туда, к гроту, который выточили бешеные волны за сонмы сотен лет. Куда, когда-то лазил и вовсе без надобности, рискуя.

У самого входа. Похожий на крупный обломок серой скалы. И только тускло поблескивали бока в неверном свете.

Хорош кораблик — не безделушка! Мелкий, маневреный, и не смотря на габариты таит не шуточную мощь! Таких бы Лиге! Да поболее.

Аж свело скулы.

Лига.

Спит себе, Живет спокойно, размеренно, не ведая беды, не зная страха. А надо б проснуться. Надо. Сейчас, покуда не стало поздно. Оклематься б от сна, стряхнуть беззаботность. Да только в силу ли это? Сколько лет жили, не ведая бед? Избегая войн.

«Разумный всегда договорится с разумным». Хорошее правило. Только вот поди, договорись с Императором. Этот и слушать не станет. Не улестишь!

— О чем задумался, Раттера?

Только покачать головой, отгоняя мысли прочь. Взять волю в кулак. Заставить сердце биться ровно. Спокойно. Ответить, не дрогнувшим голосом.

— Так, ни о чем….

Так, держа нервы, словно б накрученными на кулак — что б не рождали предательской дрожи, и шагнуть в нутро корабля, перебарывая весь свой страх перед полетами.

Так и лететь — все эти долгие пятнадцать часов, всматриваясь в непривычные столбцы диаграмм, слушая негромкий голос воина, объяснявший что и к чему.

Да и прилетев, не сметь выпустить ни на секунду чувств из узды. И, чувствуя, как стихает слабый гул двигателя, как словно б уходит из стального тела жизнь, ждать.

Хотя чего?

Но было, нечто, как предчувствие. Как слабый отголосок зова. Тихого и безнадежного. Надежда…

— Давай, шевелись… — ровный голос, уверенный тон. — Нам не век тут прохлаждаться.

Корабль покоился на пустыре. Даже в Аято встречались подобные места, вроде вот он город, а не спешит занимать пустующие территории жилыми домами. То ль рельеф мешает, то ли предубеждение. И только сорные травы пробиваются через тяжелую, неопрятную, словно мертвую землю.

И вряд ли кто заглянет на этот пустырь, в ближайшее десятилетие. Ну и в благо! Взяв из рук воина черный плащ, закутаться в него, пряча блеск шелка.

Неузнанным топтать тропы Аято, следуя за воином в одну из гостиниц окраины. Местечко темное, где никто никому не привык задавать вопросов. Где никто ни на кого не привык обращать внимания.

Тихий номер в цокольном этаже. Окна на уровне мостовой. Сапоги, сапоги, разбитые чеботы. Людская река текла мимо.

Круженье дней, смазанное жаром то ли раскаяния, то ли болезни. Нечеткое восприятие реальности. Только камни в руке — живые. Только камни — как все понимающий друг. Как нечто большее, нежели чужой человек. Та — вторая, лучшая половина души, что обуглилась когда-то, покрывшись черной коркой. И надежда и полет и песня….

Голову кружило от немыслимого чародейства.

Бесшумно ступал воин. Приходил, уходил. Сновал тенью. Говорил мало, не торопил. Видно и сам ждал. Впрочем, трудно было узнать в нескладном тощем юнце, в простой одежде того, перед одним именованием кого, трепетали контрабандисты. Воин Эрмэ.

Отвел глаза, паршивец. Где ж углядеть в нем воина? И ступает так, как ступает не воин — рабочий. И речь струится говорком уроженца контрабандистской столицы. И этот легкий наклон головы. Лишь глаза вспыхивают подобно угольям. Но так это всего — иногда. И легче принять за потомка выходцев с Наталэ или Игелоры, чем за того, кем является на деле.

— Таганага…..

— Да…. - тих голос. Куда ушла издевка и наглость?

— Куда ты мотаешься?

— В порт. Там, стоит на ремонте корабль. Корабль Лиги. Может, без затей, просочиться на борт да передать камни капитану? А, Раттера? К чему спектакль?

— А капитан-то надежен? Или как все, Локитой очарован? Да и что делать может корабль Лиги на Раст-Танхам. Сам подумай! А уж если это не Стратеги!!!!

— Не Стратеги, враг мой. Совсем не Стратеги. Даль-Разведка. Еще двое суток и закончат ремонт. А там и в путь-дорожку. До дома.