Игры с судьбой. Книга третья - [41]

Словно раздвинулась ночь, и к нему в руки из безумной дали летела искорка чужой, доныне чуждой планеты. Рос в размерах шар, и наливалась пустота сиянием.

Синий-синий, в белой пене облаков и снеговых шапок, никогда не виданный таким, нет, даже помыслить не мог о таком(!) целый мир лежал на ладонях, медленно поворачиваясь, подставляя взгляду, позволяя любоваться собой широкие просторы континентов, бусы атоллов, бескрайнюю морскую синь.

— Такой была наша планета до возникновения Империи, — проговорил далекий, теряющийся в пространстве голос.

Она…. Его манила планета, звала. И словно в виртуальной реальности только более явственно и ярко, со всеми отзвуками, запахами, дрожью трав, этот мир наваливался на него, затягивая, словно в воронку, выпивая его душу. Зовя с той силой и страстью, противиться которым он не мог.

В этом мире было все, что он любил, к чему тянулся. Этот мир, как он был прекрасен, как резонировали в такт ему — и сердце и душа. И на миг показалось — он провалился в этот мир — переродиться. Если не собой прежним стать, но и не тем что сейчас — уставшим и издерганным, с кровоточащей душой, обнаженными нервами, а хоть тем, каким был лет семь — десять назад. Незлобивым, спокойным. Способным прочувствовать и соль земли и гармонию жизни.

Он очнулся вмиг, очутившись в комнате с темными стенами, взволнованные лица Хранителей склонились над ним.

— Что с вами? — спросил молодой.

— Не знаю, — ответил он. Стремительно надвигалось чувство странной, нелепой, страшной потери, словно вырвав его из грез, кто — то насмеявшись, выдрал здоровенный клок души.

Закрыв глаза, он попытался вспомнить. Небо. Море. Крикливые птицы в небе. Обычная картина. Отчего ж от того так болезненно сжималось сердце?

Отчего каменные клыки высотных зданий, устремившихся навстречу небу не вызывали брезгливого неприятия? Отчего он, словно лист на ветру, дрожал в давно не испытываемом нервном ознобе?

На миг показалось вся его нынешняя жизнь — нереальной, как тень сновидения на стене. Душа рвалась назад. Обратно! Звало, да как звало!

Прикрыв глаза, он вновь провалился…. В сон? В явь?

В лес, полный высоких статных деревьев, уходящих кронами за облака. На поляну, залитую золотистыми лучами, с парой упавших, замшелых стволов, манящих присесть на зеленый бархат.

И как реален миф…

Дуновение ветра на коже, теплый свет, касающийся лица…. Паутинка, повисшая на ветке, переливающая в сиянии утра, мураши, деловито снующие под ногами.

Она!

Дрогнуло сердце, пропустив удар. Невысокая, хрупкая. В облаке летящего, туманом стелящегося белоснежного шифона. Схожая лишь с улыбкой цветка…. И светлые, серебристые волосы по ветру.

«Здравствуй!

Свет, как из чаши изливался, клубясь подобно облаку шифона, вокруг нее. Обрисовывая тонкий девичий силуэт, придавая ей сходство с далекой звездой. Сияюще — манящей. Но до которой не дотронуться вовек.

Ее же рука коснулась его пальцев. Чуть склонилась голова. Рассматривал его любопытный взгляд цвета ультрамарина. Синь — не морская, не небесная, обычная синь человеческого взгляда.

«Кто ты?

Не сказать, лишь подумать; в этом мире забывая о реальности, обо всем, кроме того, что казалось реальностью в нем. Сейчас.

Не узнаешь? — Не раскрылись губы. Словно с ресниц сорвался вопрос. Да раскрылась улыбка, обрисовав ямочки на щеках.

«Госпожа Судьба?

Нет…. Не угадал. Ну? Вторая попытка…..

И снова — звенящий колокольчиком смех, смех, изливающийся из сияния глаз, из ямочек у щек. И вся она — трепетно нежная, словно нимфа из старых сказов. Лесная дриада.

«ты».

Лиит… — Странно слышать имя, отзвуком тающее в сознании, а не в ушах.

«Хрустальная дева?! Дали небесные!!!!!

Правда, вначале было Лилит…

Внезапно упало на плечи осознание того где он и кто он. Но не выбило из странной грезы, из сладкого сна.

«Как? Это ж Эрмэ!!!?

И я отсюда родом — тихим всплеском, мягкою волной. — мы все… Аюми, люди разных рас. Как все, сущие на этом свете. Меня нет, должно быть, давно… — таял отзвук, сливаясь с сознанием, — но здесь я существую…. В иллюзорной параллельной реальности, записанной в кристаллах, я останусь навсегда. Пока существуют кристаллы…. И я ждала тебя. Давно ждала. Ждала, что ты придешь однажды.

«меня?

Тебя…. До сих пор ты знал лишь часть пророчеств, Аретт. — И вновь от улыбки тепло, и нет сил противиться, так же, как невозможно поверить хоть в смутную реальность происходящего. — Тот, кто уничтожит Империю, однажды должен будет ее создать. Но всему свое время….

Тепло ее головы на плече, невеликая тяжесть. И вот она в его руках и он несет ее на руках, несет эту маленькую фею, почти ребенка в своих объятьях. Туда, откуда исходит свет солнца…. Куда готова, оторвавшись от тела унестись душа….

И на прощанье тепло ладони на щеке….

Глупый….

Кто-то бил по щекам. Резкий запах забился в ноздри, обжигая. А он, если б умел, он бы рванул обратно — в свою грезу, в залитый светом лес, на рассвет нового дня.

— Что? Что это было? — собственный голос, как через вату.

— Вы очнулись!

— Я видел Лиит.

Не изумились даже. Усадив в кресло, подали черный, крепчайший кофе.

— Пейте, — произнес Хранитель властно. — Пейте и слушайте. Но без скептицизма!