Игры с судьбой. Книга третья - [28]

Он боялся грядущего и боялся, сильнее, чем самого страшного своего врага — себя. Паутину кода, сросшегося с душой, свою ненависть, так похожую на любовь, свое презрение, что можно спутать с восхищением.

И разве пообещав, в его власти сбежать, не кинув к ногам императора обещанного?

И снова губы в ниточку.

— Я боюсь, Вер, — тихо признание, и что б устоять, нужно крепенько вцепиться в подоконник. — Я боюсь…. Хозяин приказал мне разрушить верфи Лиги. Отказаться я не могу. И не могу проиграть.

— Почему нет?

— Потому что на кону Шеби, — признался Да-Деган внезапно. — Ее жизнь, и возможно, счастье. Сделай милость для меня. Я прошу. Я и так слишком много прошу у тебя всю жизнь. Но это — последний раз. Передай Фориэ от Аретта еще один подарок.

— Предупреждение?

Да-Деган отрицательно покачал головой.

— Нет, Вер. Не предупреждение. Просто передашь от Ареттара дополнения к картам. Мне необходимо, что б Стратеги перегруппировали силы и оставили дорогу на Та-Аббас пустой. Они сделают это, если будут считать, что Иллнуанари готова ударить по Ирдалу. Но другого выхода у меня нет. Если я не преподнесу Императору на тарелочке пыль Та-Аббас….

— Ты не получишь Шеби?

Губы Да-Дегана тронула легкая улыбка.

— Я никогда не смогу подобраться к его горлу. Но я убью его. Это будет мне стоить жизни, но я уничтожу эту тварь, Вер! Ради всех нас.

12

И снова полет. Оставлен дом. И снова перед прыжком болезненно сжимается сердце. Страх! Кто б только мог знать, какой ужас терзает его душу, выпивая все силы!

Только удивляться на самого себя, на упрямство свое, на одержимость. Сколько можно биться в глухую стену? А отступить не дает гордость и долг. Если б мог отступить — давно б отступился, бросил все замыслы. Если б мог — переложил на чужие плечи свою задачу.

А сам созерцал бы облака, текущие в вышине, забывая…. Самого себя забывая. Сам бы не жил, не думал, не терзался. Не вертелся бы загнанным зверем в узенькой клетке.

Вспомнилась казнь Корхиды, это медленное умирание в руках палача, поджались губы. Мало было всех казней мерзавцу. Мало! Упиваясь, смотрел Император на мучения раба, и улыбка блуждала по бесстрастному лицу. Неживая улыбка. И не понять было, отчего мурашки бежали по телу, то ли от зрелища пыток. То ли от ласковой улыбки на юном лице Хозяина Эрмэ.

Пожалуй, все же от улыбки…

Впрочем, так же будет улыбаться Император, если оступится и он. Какая разница, кого из рабов наказать, если раб не послушен?

И от мыслей этих, от предчувствий дрожали поджилки. Так не пугался с тех пор, как первый раз ступил на Эрмэ. Ведь казалось — ко всему уже успел привыкнуть. Оказывается — нет. И трепещущие ноздри Хозяина, впитывающие сладковатый дурманный запах смерти пугали больше, нежели инструменты палача.

Открыв глаза, мужчина попытался отогнать наваждение. Не помогло. Так и мнилось, что где-то рядом прячется юный хищник с острыми зубами и надменным взглядом.

Протяжно выдохнув, Да-Деган скривился. Император! Воспоминания о нем преследовали, словно оленя волчья стая.

Пройдя по комнате, остановился около карты, повисшей в воздухе, рассматривая широкие спиральные рукава. Если он не ошибся в расчетах, то вооруженные силы Лиги должны были оставить дорогу на Та-Аббас для него свободной. Его ждали не у верфей. Его флот, ставший реальной силой и серьезной угрозой, ждали у Ирдала.

Усмехнувшись, Да-Деган нехорошо блеснул глазами. Что ж, он разрушит Та-Аббас, как просил Император. Он разрушит Та-Аббас, но при этом укрепит свои позиции.

Заметив на пороге одного из слуг, распорядился:

— Приведи сюда нашу гостью. Будет разговор.

Слуга почтительно поклонился и исчез. Через несколько минут появился Катаки, по следам которого двое сторожей вели гордую, не смирившуюся Фориэ Арима.

Да-Деган удивленно вскинул бровь.

— Разве я звал тебя, Катаки? — проговорил он. — У меня разговор к этой нежной рэанской леди.

— Насколько я понимаю, — вмешался его помощник, — мы похитили девчонку, что б она помогла нам подойти к Та-Аббас как можно ближе. Но я не думаю, что эта куколка нам хоть что-то скажет по доброй воле. Дай команде поиграть с ней, господин, и она сама будет умолять нас.

— Ты дурно воспитан, Катаки. — заметил Да-Деган спокойно. — Начинать с угроз там, где еще не были начаты переговоры. Выйди вон! Если мне понадобится помощь команды, я тебя позову.

Пожав плечами, Да-Деган сам закрыл дверь за вышедшим помощником и, подойдя к Фориэ, снял наручники.

Указав на кресло, принес бутылку вина и бокалы, плеснув вина в оба, подвинул женщине фрукты.

— Располагайтесь, — заметил язвительно. — Катаки на самом деле отвратительно воспитан и сегодня я покажусь вам едва ли не ангелом, дорогая. По контрасту….

— Вы мерзавец, Раттера, я Вам это уже говорила!

— Я не устал слушать. Повторите еще раз, если не надоело. А еще лучше — выслушайте!

Фориэ презрительно поджала губы.

— А ведь Катаки я слова не сказал о том, что нашел у вас в нагрудном кармашке, — усмехнулся Да-Деган, бросая на стол ее кабран, всего лишь тусклую полоску пластика в его руках.

— Отдадите меня Императору?

— У…. Если б я хотел, вы б давно были в Империи, Фориэ. Но я этого не хочу. Вы мне нравитесь. Хоть у вас и нрав кобры, вы все равно нравитесь мне! Ваши недостатки плавно переходят в достоинства. Это то, что я ценил в женщинах по юности.