— Так что же? — начала она, боясь, что скоро издаст леденящий душу вопль.
— Во-первых, мне нужно сказать… — Данте посмотрел на руки Миранды. Она стиснула кулаки так, что у нее побелели костяшки пальцев. — Карло, — объявил Данте скрипучим голосом, — здесь нет.
Силы оставили ее. Подавив рыдание, она подняла голову и, дрожа от ярости, в упор посмотрела на него.
— Ты подонок! Ты так мстишь мне? — задыхаясь, проговорила Миранда, с ненавистью глядя на Данте холодными, как лед, голубыми глазами.
— Нет. Я не настолько мстительный, — спокойно заметил он.
Когда он поднес чашку к губам, она с удивлением заметила, что его рука дрожит. Ее объял страх, лишивший ее той видимости самообладания, которую она создавала с таким трудом.
— Боже мой! Что с ним случилось? — в ужасе прошептала она.
— Боишься потерять орудие для заключения выгодной сделки? — с иронией осведомился Данте.
— Он… в… порядке? — выдавила Миранда.
В ее лице не было ни кровинки.
— Конечно. Я просто хотел, чтобы у нас было время обсудить этот вопрос.
Его глаза вспыхнули чувственным огнем, когда он посмотрел на полураскрытые губы Миранды, испустившей вздох облегчения. Она вжалась в кресло, боясь поверить ему. Голова у нее раскалывалась от боли.
— Переходи к делу! — настойчиво сказала Миранда, не собираясь больше играть в его игры.
— Хорошо, — сказал он по-итальянски. — Дело обстоит так, — откинувшись на спинку кресла, он пристально посмотрел на нее карими глазами, и она почувствовала, что находится на грани истерики. Должно быть, Данте почувствовал ее отчаяние, потому что он поджал губы и продолжил: — Мне нужно объяснить, почему я попросил тебя приехать.
Миранда окаменела. Начало не предвещало ничего хорошего.
— Объясняй, — потребовала она.
Он нахмурился. У Миранды заколотилось сердце, и от страха закружилась голова.
— Сначала, — сказал Данте непривычно резким голосом, — Карло был приятно взволнован путешествием на самолете и от души веселился в миланской квартире дяди, где мы остановились. Я уделял ему все свое время, и ему это нравилось.
— Несомненно.
Миранда вовремя удержалась и не сказала, что внимание отца было их ребенку в новинку. Она подозревала, что ирония не поможет ей.
— Потом, когда все во дворце было готово, мы приехали сюда, — Данте слегка улыбнулся, очевидно, вспомнив что-то приятное. — Ему понравилась детская, и новые игрушки, и поездки через озеро на пароме…
Он не договорил. Миранда поняла, почему он расстроен. Данте — само совершенство — понял, что одного его не достаточно для их трехлетнего сына.
— И тогда? — не выдержала она, не успев почувствовать жалость к Данте.
У Данте задвигались желваки на скулах. Его лицо перекосилось от боли. К своему удивлению, она почувствовала, что страдание Данте болью отозвалось в ее сердце. Она никак не могла понять, почему должна испытывать к нему хотя бы каплю сочувствия.
— К сожалению, — тихо сказал он, — все мои усилия развлечь его и вся моя привязанность к нему не могут заменить любовь, которую он испытывает к тебе. Карло очень скучает по тебе.
— Конечно, он скучает по мне! — вскричала она, потеряв самообладание. — Как ты мог причинить ему такую боль? Ты должен был знать, что это неминуемо произойдет!
— Но я не знал! — запротестовал Данте. — Я думал, он будет скучать по няне, потому что ты всегда предоставляла ей заботиться о нем!
— Какая ложь! — ахнула Миранда.
— Мне сказали, что это правда! — вскипел Данте.
Стиснув кулаки, Миранда сверкнула на него глазами.
— Кто сказал? Няня — Сьюзен?
Данте отрицательно покачал головой, не отводя глаз от разгневанного лица Миранды.
— Кое-кто другой. Я знаю, что Карло редко видел тебя…
— Это ложь! — в ужасе вскричала Миранда.
— Я так не думаю, — сухо возразил Данте. — Только я уделял ему время и любил его…
— Это нелепо! Последние несколько месяцев тебя никогда не было дома!
— Не преувеличивай! Конечно, я часто навещал дядю, потому что он был болен…
— И богат! — уколола его Миранда.
— Однако, когда я бывал дома, — продолжал Данте, не обратив внимания на ее выпад, — я всегда уделял Карло внимание. Я видел, что ему не хватает любви. Он льнул ко мне. Не отпускал меня…
— Потому что не был уверен в тебе! Он не знал, когда ты уедешь и когда приедешь…
— Карло меня любит! Ты знаешь, что любит!
— Да, — холодно согласилась Миранда. — Но для меня он самый любимый, самый драгоценный…
— Потому что ты можешь использовать его? Карло — это валюта, — холодно сказал Данте. — Ты знаешь, что он нужен мне…
— А-а-а, наследник Северини! — вскипела Миранда, чувствуя, как ее сердце сжимается от страха. Ї Там видно будет.
— Он мой сын! Поэтому он мне нужен! — гневно бросил Данте, и Миранда поняла, что ей предстоит сражаться. — Я знаю, что ты смотришь на него как на источник средств к безбедному существованию, возможно, — я уже говорил это — как на орудие, которое поможет тебе поторговаться со мной и заключить выгодную сделку. Или, как на месть, потому что я больше не позволю тебе «доить» меня…
— Давай уясним одно, — прервала его Миранда, пытаясь сдержать негодование. — Я не рассматриваю Карло как средство отомстить тебе или получить деньги. Он мой ребенок, и я люблю его. Я приехала сюда, чтобы забрать его домой, потому что я нужна ему. Что бы ни говорил этот… лживый
