— Я не делала этого! Не делала! — жалобно вскричала Миранда. — Никогда, честное слово!..
— Ты не помнишь, что ты делала! — бушевал он. — И я не знаю, сколько раз это происходило раньше. Я не могу поверить, что ты могла быть такой безответственной, такой глупой…
— Я не была! — простонала Миранда, закрывая лицо руками.
От его обвинений ей стало хуже. Она почувствовала, как от спазмов в желудке к горлу подступает тошнота. У нее не было сил защищаться или разговаривать, потому что ее била сильная дрожь. Зубы у нее стучали, и Данте раздраженно поморщился.
— Проклятье! — вырвалось у него по-итальянски.
И в тот же момент ее охватили теплые, сильные руки. Прижали к голой груди, в которой сердце выбивало барабанную дробь. Колючий подбородок прижался к ее щеке. Данте, успокаивая Миранду, словно испуганного ребенка, ласково бормотал что-то на родном языке.
Она не могла больше сдерживаться и, подняв руки, обхватила его за шею, крепко прижав к себе.
— Пожалуйста, — беспомощно прошептала она. Ї Останься со мной!
У Данте вырвался стон. Она сжала ладонями его лицо, и ее губы призывно приоткрылись. Чувственные губы Данте притягивали ее взгляд.
— Не думаю, что это хорошая мысль, — сказал он, кипя от едва сдерживаемого гнева, и неприлично, резко отпрянул от нее. — Я буду поблизости. Сейчас принесу тебе воды, — отрывисто сказал он, поднявшись с кровати и направляясь в ванную, — и полотенце… Оботрешь лицо, и тебе станет лучше.
Данте продолжал говорить, хотя Миранда уже не видела его. Его тон немного смягчился, как будто она была капризным ребенком, которого необходимо успокоить.
— …а потом мы оба ляжем спать, — выйдя из ванной, сказал он. — Возьми.
Он протянул ей полотенце, и Миранда послушно вытерла капли пота с лица и шеи. Но ее руки дрожали так сильно, что Данте пришлось поднести стакан к ее губам, и он, нахмурившись, смотрел, как она пьет маленькими, судорожными глотками.
— У тебя «ломка»? Это причина твоих кошмаров, потери веса и неудержимой дрожи? — подозрительно спросил он.
— Как ты можешь так думать? — вскричала Миранда в ужасе. — Я никогда не принимала наркотики! И никогда в жизни не буду! Мне приснился кошмар, вот и все. Но он был ужасный! — Миранда содрогнулась. Ее глаза широко раскрылись от страха, дыхание участилось. Она с ужасом вспомнила полную беспомощность, которую ощущала во сне. — Такой ужасный, что мне страшно засыпать! — вырвалось у нее. — Он вернется, стоит мне только уснуть, я знаю!
Данте нахмурился.
— Это на тебя не похоже.
— Я знаю! Но это не обычный страшный сон, Данте! Я переживаю каждую мерзкую, ужасную секунду! Кто-то яростно набрасывается на меня, а я не могу пошевелить даже пальцем, чтобы оказать сопротивление, хотя все мои ощущения обострены. Я чувствую чей-то отвратительный запах изо рта. У меня во рту какой-то неприятный привкус. Я чувствую…
Миранда замолчала. Она не станет рассказывать ему о грубых руках, причиняющих ей боль. А затем самое страшное — пугающий провал в памяти, который дает пищу воображению…
— Успокойся. Может быть, ты получила свой урок, и все закончилось…
— В этом-то вся беда! — в отчаянии воскликнула Миранда. — Ничего не закончилось. Кошмар возвращается и преследует меня даже днем. Он повторяется ночь за ночью.
И каждый раз становится длиннее. Возможно, когда-нибудь она увидит, чем завершилось то страшное событие, — и это пугает ее больше всего.
— Расслабься, — сухо посоветовал он. — Не старайся пережить его. Тебе нужно забыть.
Если бы только она могла! Миранда в отчаянии закрыла глаза и почувствовала его ладонь на своей руке, которая мгновенно перестала дрожать. Данте обладает способностью внушить ей чувство безопасности. Даже если это всего лишь иллюзия.
— Спасибо, — сказала она, взглянув на его измученное лицо. — С тобой я чувствую себя в безопасности. Нет, пожалуйста! — взмолилась Миранда, когда он сделал движение, чтобы убрать свою руку.
— Будь реалисткой. Я же не могу остаться здесь, не так ли? — спросил он довольно добродушно.
Но она вцепилась в руку Данте, чтобы задержать его. Чувствуя себя на грани истерики, Миранда отчаянно пыталась найти свой защитный барьер — самоконтроль, который, казалось, она полностью утратила.
— Мне нужно, чтобы кто-нибудь немного побыл здесь, пока я не приду в себя, — умоляюще сказала Миранда, ненавидя чувство страха, превратившее ее в жалкую нюню. — Я не знаю, что происходит со мной, Данте. Прости, что я причиняю тебе беспокойство. Я ненавижу себя за слабость. Но дело в том, что мне страшно остаться одной и заснуть. Пожалуйста, умоляю тебя! Побудь здесь немного!
— Ты должна поговорить со специалистом…
— Я не сумасшедшая!
— Нет, но у тебя какое-то патологическое отклонение. Тебе нужно выяснить, чем оно вызвано, — раздраженно возразил он. — Я никогда не видел тебя в таком состоянии. Произошло нечто такое, что беспокоит твое подсознание. Тебе необходимо узнать, что ты сделала. Только тогда ты сможешь разобраться с этим.
Последовала долгая пауза. Миранда с тревогой смотрела на Данте, опасаясь, что он уйдет. Держа его за теплую руку, она чувствовала, как в нее вливаются силы. Он нужен ей. Только в его объятиях она чувствует себя в безопасности.
